ХИРУРГ НИКОЛАЙ ПИРОГОВ: ТРУДНЫЙ ПУТЬ К ВЕРЕ

Про Николая Ивановича Пирогова (1810-1881) биографы обычно сообщали, что в молодости был молодец, атеистом, "боролся с церковью", а затем, - сочувственно вздыхали они, - от одиночества и под тлетворным влиянием жены-баронессы обратился к религии. При этом из жизни ученого исчезали целые периоды глубоких духовных поисков. По достоинству оценил их лишь православный философ С.Л. Франк, перечитав в парижской эмиграции его работы и признав, что "Пирогов - редкий, едва ли не единственный в России тип мыслителя, который в одинаковой мере одушевлен и пафосом научного познания и пафосом религиозной мысли". Путь Пирогова к вере необычайно интересен, показывая сколь разнообразны духовные вехи, по которым приходили к Богу ученые XIX века.

ДЕТСТВО

Мыслитель считал, что в детстве закладывается основа личности, и поэтому подробно описал его на склоне лет в своем "Дневнике старого врача". Мальчик рос в московской религиозной семье, проживавшей в доме близ церкви Св. Троицы в Сыромятниках.

Его няня Катерина Михайловна мягко и ненавязчиво говорила с ним о Боге:
"Я не слыхал от нее никогда ни одного бранного слова; всегда любовно и ласково останавливала упрямство и шалость; мораль ее была самая простая и всегда трогательная потому, что выходила из любящей души. "Бог не велит так делать, не делай этого, грешно!" - и ничего более.

Помню однако же, что она обращала внимание мое и на природу, находя в ней нравственные мотивы. Помню как теперь, Успеньев день, храмовый праздник в Андроньевском монастыре; монастырь и шатры с пьяным, шумящим народом, раскинутые на зеленом пригорке передо мной как на блюдечке, а над головами толпы - черная грозовая туча; блещет молния, слышатся раскаты грома. Я с няней у открытого окна и смотрим сверху.
"Вот смотри, - слышу, говорит она, - народ шумит, буянит, а не слышит, как Бог грозит; тут шум да веселье людское, а там, вверху у Бога - свое". Это простое указание на контраст между небом и землей, сделанное, кстати любящей душой, запечатлелось навсегда, и всякий раз как-то заунывно настраивает меня, когда я встречаю грозу на гулянье".

В дневнике умудренный ученый, рассказывая об истоках детской веры, замечает, что не только священные книги открыли ему смысл заповедей:
"Мне было не более 8 лет, когда я, гуляя с нянькой на берегу Яузы, слышал визг собаки; приблизившись, мы увидели двух мальчишек; из них один топил собаку, другой его удерживал, громко заявляя: "Всякое дыхание да хвалит Господа". Нянька моя похвалила его за это, и мы пошли далее. До сих пор я припоминаю и восклицание мальчика, и прогулку за Яузой, как скоро слышу слова псалма: "Всякое дыхание да хвалит Господа"".

Пирогов признает, что его ранняя вера была основана и на страхе:
"Если несомненно, что начало премудрости есть страх Господень, то несомненно и то, что это начало мне было сообщено.

Я почитал и боялся.

Я помню еще до сих пор, с каким страхом и трепетом я, рыдая, просил однажды прощение у Бога за то, что, по уверению старшей моей сестры, оскорбил Его, отозвавшись ей, - не помню в каких выражениях - о замеченном мною вкусе причастия Св. тайн после приобщения. Как ни внешне было мое богопочитание, оно, несомненно, наполнило мою ребяческую душонку священным трепетом, шедшим из глубины ее самой".

Знаком свыше посчитали Николай и его близкие успешную сдачу им экзаменов на медицинский факультет университета всего в 12 лет, тем более время было трудное - отец разорился и нечем было платить за учебу в пансионе. Родители даже не мечтали о таком счастье, вспоминал позже Николай Иванович:
"Отец повез меня из университета прямо к Иверской и отслужил молебен с коленопреклонением. Помню отчетливо слова его, когда мы выходили из часовни. "Не видимое ли это Божье благословение, Николай, что ты уже вступаешь в университет? Кто мог на это надеяться? "

БРОЖЕНИЕ УМОВ

В университете юный Пирогов попадает в среду студентов-нигилистов, отрицающих согласно европейской ученой моде все прежние ценности. Их вечеринки он вспоминает в дневнике:
"Является, например, какой-то гость... хромой, бледный, с растрепанными волосами... Говорил он как-то захлебываясь от волнения и обдавая своих собеседников брызгами слюны... "Да что Александр I, куда ему, - он в сравнение Наполеону не годится. Вот гений, так гений!.. А читали вы Пушкина "Оду на вольность"? А? Это, впрочем, винегрет какой-то. По нашему не так; revolution так revolution, как французская - с гильотиной!" И услыхав, что кто-то из присутствующих говорил другому что-то о браке, либерал 1824 года вдруг обращается к разговаривающим: "Да что там толковать о женитьбе! Что за брак! На что его вам? Кто вам сказал, что нельзя спать с любой женщиной, хоть бы с матерью или с сестрой? Ведь это все ваши проклятые предрассудки: натолковали вам с детства ваши маменьки, да бабушки, а вы и верите. Стыдно, господа, право, стыдно!"

Студент Полежаев стал героем университета за стихи против царя и веры и оргии с проститутками. В скабрезной поэме "Сашка" Полежаев горделиво скажет о своем герое: "На свой аршин он Бога мерит, и в церковь гроша не дает". О походах с дружками по Москве революционер "Сашка" пишет:

"Идем... и горе тебе дерзкий,
Взглянувший искоса на нас,
"Молчать, - кричим, насупясь зверски, -
Иль выбьем потрохи тотчас!"

Позже терпение Николая I истощится, и он отдаст "Сашку" в солдаты, за что тот получит терновый венец "жертвы царизма". "Яркий свет современной науки ослепил нас, прежде ходивших впотьмах" - сделает позже вывод Пирогов. Путаное мировоззрение было характерно и для многих декабристов, подобных же борцов с режимом, "либералов 1824 года".

Стеснительный подросток Пирогов почти не участвует в горячих диспутах взрослых студентов, лишь порой пугает свою богобоязненную мать и няню новыми идеями. Тем не менее он перенимает материалистические взгляды старших (не приходя все же к отрицанию Бога и тем более к богохульству).

По окончании университета Пирогова отправляют в Дерпт (Тарту) для написания докторской диссертации. В выборе предмета - хирургии, которая прежде ему казалась наукой грязной и непонятной, он снова видит знак свыше: "сдается, что где-то издалека какой-то внутренний голос подсказал хирургию".

ИДЕАЛ НАСТАВНИКА

Пирогов стал ученым, но не потерял веру в идеалы: теперь его цель "приблизиться сколько возможно к тому идеалу, который я составил себе об обязанностях профессора хирургии". Студенты аплодируют ему, когда он заканчивает лекции, он блестяще овладевает мастерством хирурга, пишет глубокие научные работы, но вскоре подвергает жесточайшей критике современную ему медицину. Считая, что в ней процветает эгоизм и тщеславие, приоритет открытия ценится выше самого открытия, из-за сбережения коммерческих тайн исчезает доверие между врачами. Впервые публикует отчеты об операциях, признаваясь, что в результате ошибки погубил больного, и коллеги со слезами на глазах пожимают этому смелому человеку руку. Но он чувствует, что сам стал бестрепетно относиться к чужой боли. В его отчетах тех лет можно найти фразы: "больная умерла, и я с интересом ждал результатов вскрытия".

В отчетах описано особое искушение, которое Пирогов испытал, когда к нему на прием пришел пациент с редким заболеванием артерии. В докторской диссертации Пирогова была предложена новая методика операции для подобных случаев, отработанная на овцах, кошках, но ни разу не опробованная профессором на человеке. И вот появляется простой мастеровой Степан Егорович 28 лет (почти сверстник надворного советника Пирогова), изможденный, с землистым лицом, с пульсирующей опухолью на бедре и ученому предоставляется уникальный шанс.

Если суммировать, все известные случаи осложнений, риск смерти 1:4. При неудачной операции - пациент умрет между 6-м и 24-м днем. Без операции может прожить с заболеванием еще полгода, год, а то и пять. Пирогов борется неделю с самим собой, ("с одной стороны возможность выздоровления или верная смерть, с другой - только вероятная"), решается на хирургию, три недели отчаянно пытается спасти жизнь больного , но Степан Егорович умирает на 21-й день, точно по науке.

После переезда Пирогова в Петербург в 1840 г Николай I предоставляет одержимому хирургу необычайные полномочия: он вводится в совет по утверждению всех заведующих кафедр медицины России, назначается консультантом по технической части основного предприятия по производству хирургических инструментов, руководит двумя госпиталями и бесплатно консультирует еще в четырех больницах, проводит в общей сложности более 12000 операций. И убеждается, что операция - вид тяжелой травмы и должна использоваться, как последний шанс спасения. Для этого важно, чтобы в специалисте, хорошо умеющим производить разрезы, не погиб "внутренний человек", способный любить людей - делает вывод Пирогов. А это качество воспитывается не наукой, а верой.

В его дневнике он, сделавший столько добра людям, признается: "...бесплатная практика была у меня в то время делом научного интереса. Самопожертвование для общей пользы я решился делать также бескорыстно. Но любви к людям и жалости или милосердия в сердце у меня не было. Все это пришло... постепенно, вместе с развитием потребности веровать".

После этого становится понятно, каких качеств не хватает нашим "реформаторам", беспрестанно сравнивающими себя с хирургами, причиняющими боль.

БЕССМЕРТИЕ В ЛЮБВИ

Пирогов в юности был весьма болезненным, и не мечтал дожить даже до сорока. В Дерпте он заболевает мучительной почечно-каменной болезнью и вдруг в начале 1842 года камень выходит сам, без операции. Прошла также шестинедельная лихорадка. Ученый, всегда внимательно относившийся к таким знакам, ощутил "упование в промысел", после которого стало легко на душе и захотелось семейного счастья. Он действительно влюбляется без памяти в Екатерину Березину.
"Это была милая, чрезвычайно привлекательная девушка, олицетворение кротости и очень хороша собой. Характер у нее был мягкий и уступчивый, здоровья она была цветущего, что называется, "кровь с молоком", настоящая жена для хирурга, которому приятно после страдальческих лиц своих больных найти у себя свежее румяное личико, дышавшее здоровьем и красотою" - так описывает портрет Екатерины Дмитриевны Е.Н.Ахматова, знакомая ученого.

В 1842 г. Пирогов делает предложение своей избраннице, она отвечает согласием. "В первый раз я пожелал бессмертия - загробной жизни. Это сделала любовь, вспоминал Николай Иванович в дневнике ту волшебную, чудесную пору, - Захотелось, чтобы любовь была вечна, так она была сладка. Умереть в то время, когда любишь и умереть навеки, безвозвратно, мне показалось тогда в первый раз в жизни чем-то страшным." "Я счастлив любовью девушки, настоящего ангела по своему характеру, и имею неоспоримые доказательства ее любви ко мне" - пишет он близким.

Окрыленный Пирогов, испытывает прилив сил для новых подвигов, вскоре он становится отцом. Его жена почти не появлялась в модных салонах и гостиных. Николай Иванович запрещал ей даже чтение романов и тем более знакомства с другими мужчинами. Она не тяготилась затворничеством, растила дома сына, ждала мужа с работы.

Как же недолго суждено было продлиться этой любви! Зимой 1846 г Екатерина Дмитриевна умерла при рождении второго ребенка.

Ученый тяжело переживал ее смерть и, вероятно, надеясь воскресить любимую или встретиться с ней после смерти стал, по его признанию, "полу-спиритом".

ЭФИР ТВОРЯЩЕГО

Многим известно, что хирург Н.И.Пирогов одним из первых применил эфирный наркоз при операциях, разработал новые методики анестезии, маску и аппарат. При этом даже медики не знают, какое мировоззренческое влияние оказали на великого врача опыты с наркотизацией.

Эксперименты с наркозом Николай Иванович проводил в 1847 г сначала на животных, а потом на себе, чтобы убедиться в безвредности метода для пациентов. При вдыхании паров серного эфира Пирогов теряет сознание, приходит в себя, словно после сна, и тщательно фиксирует свои ощущения через минуты, часы, дни. Ученый, убеждаясь в потере чувствительности организмом и появлении наркотических видений, приходит к выводу, что с помощью паров эфира можно исследовать нервную систему и что при этом образуется какой-то невидимый канал между материей и духом.

Возможно, поэтому у него появляется идея, что душа представляет собой сверхтонкий эфир, окутывающий атомы живого.

Вдохновленный успехом внедрения наркоза в госпиталях действующей армии, Пирогов в 1848 г. возвращается с Кавказа в Петербург. Придя на прием к президенту Медико-хирургической академии Анненкову, он забыл переодеться в парадный мундир и получил вместо благодарности нагоняй от начальства. У оскорбленного ученого, проехавшего тысячи верст, проводившего операции под пулями горцев, началась истерика: он рыдал, плакал.

Расстроенный несправедливостью, Пирогов встретил Великую княгиню Елену Павловну, пригласившую его на аудиенцию. Мудрая княгиня участливо и подробно стала расспрашивать ученого об анестезировании.

Сближение ученого с Великой княгиней Еленой Павловной объясняется и ее интересом к проблемам бессмертия. Вспоминая о Великой княгине, Пирогов пишет в 1871 г к баронессе Э.Ф. Раден, фрейлине Великой княгини:
"-Грустно, - говорила она мне однажды: - что мы не можем иметь ясного понятия о нашем загробном существовании... - Так бы хотелось узнать, - продолжала она потом: - как выскажется наша индивидуальность после смерти нашей?

И я в это время имел наглость думать, что могу разрешить ее неразрешимый вопрос:
"- Если нам покажется понятным, - отвечал я: - что атомы могут проникнуть сквозь грубую оболочку относительно другой материи мирского эфира, то позволительно полагать, что и для нас предназначено некое свойство, которое есть утончение самого эфира... Тогда мы можем принять за правдоподобное и ту идею, что есть нечто тоньше эфира и что это сверх-эфирное свойство - уже есть интегрированная часть нашего бытия. Оно и сохранит нам индивидуальность даже и по разрушении грубой оболочки тела".

Как видно, я был в то время полу-спиритом".

Цитата из разговора с Великой княгиней дословно повторена в загадочной статье, обнаружившейся после смерти в бумагах Пирогова. В ней мыслитель также пишет:
"Кто упражнялся уже в искусстве самопознания, кто чувствует, что кроме истины математической, опытной и исторической есть еще и другая, которая слишком беспредельна, чтобы поместиться в тесных границах этого размещения, - тот поймет вас... Так самосозерцание сообщает вам и свои убеждения о сущности зла и бессмертии - двух предметах, о которых без отвлечения мы не можем иметь и самого слабого понятия".

Слабые отказываются от борьбы за идеалы и самопознание и теряют право на бессмертие, или переходят на путь вражды и насилия и тоже теряют его:
"Кто был так несчастлив, неспособен, ленив и ничтожен, что не хотел воспользоваться самой высшей способностью человека развить сознание себя до самопознания и одерживать через то верх над материей - тот должен отказаться от бессмертия, которого он не в состоянии был и предчувствовать. Много званых, мало избранных".

Пирогов не собирается оспаривать приоритет наркоза у других врачей, потому что видит в появлении идеи наркотизации и бессмертия духа проявление Божьей воли: "Если высокие умы в языческом мире и имели убеждения в бессмертии, сходные с нашими, то что доказывает это? Не то ли, что Дух Божий искони витал в человечестве без его сознания? И разве уменьшается благотворное действие эфирования и высокое достоинство этого открытия, когда мы скажем, что оно уже было известно за несколько тысячелетий китайцам?!"

Дата появления этой статьи, названной "Вопросы жизни (вторая редакция)", - неизвестна. Пирогов под этим названием написал несколько произведений и дневник. Точнее определить датировку помогает стихотворение Пирогова, помеченное не только годом, числом, но и часом (17 февраля, 1850 г, 3 часа ночи), в котором излагается какое-то предсказание о будущем бессмертии, видимо, полученное во сне:

"...Мне жизни поприще открыто.
Чтоб совершить один лишь долг,
Чтоб зло и тело победивши
В Эдем бессмертия вступить.
Готов принесть себя я в жертву,
Предвечный видит это сам.
Не для себя мне жизнь досталась!..
Но слышу Воли Высшей глас:
"Любовью детской возрожденный,
Ищи их сердце вдохновеньем,
Их душу верой осенить.
За ту, которая решилась
С тобою участь разделять,
Борися, жертвуй с наслажденьем,
Молися, бодрствуй, уповай..."

Четыре года Николай Иванович оставался одиноким после смерти жены. Детей в это время ему помогали воспитывать мать и сестра. В стихах говорится о будущем педагогическом поприще великого хирурга и новой любви.

Действительно именно в этот день Пирогов встречает незнакомку, покорившую его сердце. На вечере он увидел, что молодая женщина во время его чтения украдкой смахнула слезу, слушая размышления об идеале избранницы. Когда же замеченная незнакомка сыграла романс Шуберта, сердце Пирогова уже было отдано только ей. "Я сразу понял: она!" - рассказывал позже ученый о своем новом вспыхнувшем чувстве к двадцатилетней баронессе Александре фон Бистром. Пирогов понимает, что пророчество начинает сбываться и, возможно, поэтому решает уйти из хирургии и стать педагогом. Со своей избранницы он берет клятву - помочь в достижении духовного бессмертия. Эта клятва отражена в другом стихотворении Николая Ивановича, посвященном Саше - "Мать-мачеха":

"Блага земные, счастье мирское, житейские страсти,
Шум и забавы, корысть и волненье - все в жертву принесть."

Николай Иванович любил свою "душку Сашу", ценил в ней религиозно-мистическую натуру и посвятил ей несколько стихотворений, в которых трактовались сюжеты евангелия, например "Быть счастливой счастьем других". Как оказывается, не Саша оказала влияние на обращение Пирогова к вере, а наоборот, мыслитель, разочаровавшийся в науке, искал близкого человека, готового разделить все испытания на пути, предназначенном ему Богом.

Пирогов не боялся обвинений в мистицизме. В дневнике он с уважением приводит имена знаменитых мистиков и прорицателей конца "XVIII- начала XIX века - Карла фон Эккартсхаузена (писателя и естествоиспытателя, властителя умов германской и российской молодежи) и Юлии Барбары фон Крюденер, предсказавшей нашествие Наполеона , и особую роль России, которая защитит мир.

В кругу Великой княгини высшим достоинством государственного деятеля считалось сочетание религиозно-мистического духа и рационального разума, не враждующего с духом. Эти качества отличали зачинателей движения сестер милосердия княгиню Екатерину Хитрово, княгиню Екатерину Бакунину, баронессу Эдит фон Раден, саму Елену Павловну. Высоко духовные, тонкие натуры, покровители, помощники и советчики ученых и писателей, прекрасные организаторы - эти женщины создавали особую нравственную атмосферу высшего света. Эдит Федоровна, лютеранка по вероисповеданию, переписывалась с православным философом Александром Степановичем Хомяковым и под конец жизни стала ревностным защитником Православия.

Пирогов в статье об "эфире Творящего Бога" находится на перепутье между христианством и язычеством. Об этом свидетельствует полуспиритическое обоснование пророчества Христа: "И последние станут первыми и первые станут последними, потому что много званых, но мало избранных".

Как показывает письмо к Э.Ф.Раден, позже Пирогов отошел от спиритизма, проникнувшись мудростью заветов Искупителя. Вот что написал Николай Иванович в конце жизни об учении Христа:
"Мы ни минуты не можем сомневаться в том, что этому учению суждено быть неугасимым маяком на извилистом пути нашего прогресса".

Известно, что на этом пути ему помогли преосвященный Иннокентий - миссионер Православия среди северных народов, который вел беседы с Николаем Ивановичем, духовник Пирогова в Киеве о. Василий Каменский, где мыслителем были открыты первые воскресные школы.

Как паломник, Пирогов прошел сложную дорогу, испытав сомнения, неверие, неземную любовь, искушения властью, специальностью, славой - к вере , к христианству, к Православию.

В своем дневнике мыслитель неоднократно сам обещает рассказать о своем приходе к вере в конце 40-х - начале 50-х годов, но этому намерению не суждено было осуществиться: записи трагически обрываются именно на описании середины 40-х годов. Об этом дневнике лучше всего сказал С.Л.Франк: "Можно только пожалеть, как мало русское общество и прежде, и в особенности теперь, обращало внимание на эту замечательную философскую и религиозную исповедь одного из самых крупных и выдающихся русских умов второй половины XIX в."

28 Jan 2001