НАЧАЛО
оглавление

РТВ - ЭТО ОЧЕНЬ ПРОСТО!

#12

© Песах Рафаэлович Амнуэль, 2000
p_amnuel@list.ru

Курс лекций по развитию творческого воображения и теории решения изобретательских задач для начинающих.

В тексте использованы некоторые задачи по ТРИЗ и РТВ из книг и статей Г.С.Альтшуллера, Б.Л.Злотина, А.В.Зусман, И.Л.Викентьева и других авторов.


СЛИШКОМ МНОГО ОКРУЖНОСТЕЙ

ПОЛЕЗНЫЕ ДИВЕРСАНТЫ

ГОРИ ОГНЕМ!

ПРОБОВАТЬ И ОШИБАТЬСЯ?

НАУКА БЕЗ ИНТУИЦИИ

ДАЕШЬ НОВУЮ НАУКУ!

ЛЕД И ПЛАМЕНЬ

ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО


 

СЛИШКОМ МНОГО ОКРУЖНОСТЕЙ

То, что без творческой фантазии в науке делать нечего, - понятно. Но вот, о чем, кажется, сами ученые не очень задумываются, - новая идея, новое направление в науке возникают тогда, когда исследователь как бы забывает на время, какую область знания он, собственно, представляет, и начинает рассуждать, как писатель-фантаст или как футуролог, решающий учебную задачку по развитию воображения.

Пример? Пожалуйста. Классический случай: теория Птолемея. Пользуясь многовековыми наблюдениями неба, Птолемей создал геоцентрическую систему: Земля - центр Вселенной, а вокруг Земли крутятся по окружностям Солнце, Луна и планеты. Птолемей "прибил" планеты к твердым сферам, но эта деталь к делу не относится. Сначала схема работала неплохо, и астрономы достаточно точно предсказывали положения планет на небе. Но со временем ошибки стали накапливаться, и стало ясно, что планеты движутся не по простым окружностям - они еще описывают на небе довольно причудливые петли. Пришлось Птолемею добавить к основным окружностям целую систему "эпициклов" - дополнительных небольших окружностей. Прошло время, этой точности тоже оказалось недостаточно, и астрономы добавили еще одну систему окружностей. А потом - еще... Количество окружностей, по которым пришлось вращаться бедным планетам, достигло в средневековье такого количества, что расчет движения планет стал непосильным делом. Между тем астрология нуждалась в простом методе, а не в математическом монстре.

Вот вам противоречие, из которого в науке рождаются открытия: планеты вращаются по окружностям, и планеты не могут вращаться по окружностям. Такое противоречие не разрешить, просто добавив еще одну окружность. Нужно... Что? Конечно: использовать один из приемов РТВ. Честно говоря, нам повезло: Коперник использовал нужный прием (впрочем, он наверняка перепробовал и другие, прежде чем пришел к своему гениальному выводу!). Коперник воспользовался приемом "наоборот" - пусть не Солнце обращается вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца!

Вы думаете, что Коперник действительно полагал, что Земля не находится в центре Вселенной? Он был священником, ему вовсе не улыбалось сместить нашу планету с ее центральной роли в мироздании. Коперник поставил Солнце в центр с единственной целью: упростить вычисления движения светил. И упростил, естественно.

И лишь после того, когда стало ясно, что задачи астрономии и астрологии (а в те времена, кстати, никто эти науки и не разделял) решаются в новой системе куда проще и естественней, Коперник задумался: а может, это не просто формальный вывод? Может, Земля и планеты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО обращаются вокруг Солнца?

Сначала был формально использован прием РТВ, и лишь потом, убедившись, что прием действует, Коперник пришел к выводу, что имеет место реальное природное явление. Скажите, пожалуйста, удалось бы религиозному человеку, каким был Коперник, преодолеть силу догм и с самого начала утверждать, что Земля - вовсе не центр Вселенной? Вряд ли. Он использовал прием именно как прием, способ упростить вычисления, и не более того. А потом уж...

И таких случаев в истории науки более чем достаточно. Вот еще один. Исследователи электромагнетизма Ампер, Фарадей, Вебер прекрасно знали из собственных опытов, что электричество и магнетизм тесно друг с другом связаны: с помощью магнитного поля можно получить электричество и наоборот. Но можно ли связать эти поля в единые уравнения? Никому этого не удавалось сделать, пока Максвелл - чисто формально! - не ввел в уравнения так называемый ток смещения. Речь шла именно о формальной добавке, ведь никто и никогда этот ток смещения не наблюдал! Максвелл попросту подошел к противоречию с помощью методов РТВ.

Вот оно, это противоречие: электричество связано с магнетизмом (это видно из опытов), и электричество с магнетизмом не связано (так утверждают уравнения). Используем прием РТВ: увеличение. Увеличим число элементов в системе, добавим новый вид тока, который позволит связать электричество с магнетизмом подобно крепкой веревке. Так появились электромагнитные волны.

Прием был использован сугубо формально, только для того, чтобы получить красивые и решаемые уравнения. И лишь через двадцать лет Герц действительно обнаружил электромагнитные волны!

Уверен, что каждый читатель может и сам вспомнить примеры того, как формальное использование в науке приемов РТВ приводило впоследствии к выдающимся открытиям. Уравнения Лоренца... Планковские кванты... Боровские орбиты...

Интересно, какой была бы наука ХХ века, если бы не приемы РТВ?

 

ПОЛЕЗНЫЕ ДИВЕРСАНТЫ

Мы уже, по идее, достаточно хорошо изучили методы развития воображения и можем теперь попробовать сами решать исследовательские задачи. Вот последовательность действий:

Сначала выявить противоречие. Потом использовать прием РТВ, чтобы это противоречие разрешить. Главное при этом - на думать о последствиях. Если, решая научную проблему, вы будете постоянно бояться, что нарушите какой-нибудь закон природы, у вас ничего не получится. Подойдите к проблеме формально, с позиций специалиста по РТВ. Найдите новую идею. Если она окажется верной, вам потом не придется краснеть за то, что вы не очень почтительно обошлись с прописными научными истинами...

Советский изобретатель Б.Злотин, один из разработчиков теории решения изобретательских задач, лет десять назад именно так и подошел к исследовательским проблемам. "У нас есть научное противоречие, - рассуждал он. - Исследовательская проблема. Скажем, происходит нечто, от чего в реальной жизни мы хотим избавиться. Противоречие: нечто существует, и нечто существовать не должно. Это ведь целый класс научных проблем, а не просто частный случай. Решив эту проблему, мы сразу решим множество других".

Что ж, один из сильных методов РТВ: сделать наоборот. Существует вредный фактор? Мы хотим от него избавиться? Отлично, давайте сначала сделаем наоборот - усилим вредный фактор до предела. Более того, используем еще и прием искусственности: давайте сами создадим этот вредный фактор! Может быть, тогда-то мы и поймем, откуда он, черт побери, возникает?

Так и был придуман метод решения исследовательских задач, названный диверсионным. Правильное название. Исследователь как бы совершает диверсию против самого себя, против своей задачи. И это позволяет ему выйти победителем!

Как действует диверсионный метод? Достаточно просто. Поясню на примере конкретной исследовательской задачи (реальной задачи, которую решали на одном радиоэлектронном заводе).

Во время производства микросхем их нужно было перевозить из одного цеха в другой. Грузили схемы в обычные пенопластовые коробки и развозили. Перед транспортировкой все схемы были в порядке, а после непременно оказывалось, что часть микросхем вышла из строя в результате электрического пробоя. Чтобы бороться с браком, нужно знать, отчего он возникает. Как видите, задача эта не для изобретателя, а для исследователя.

Что ж, используем диверсионный метод.

Сначала - прием "сделать искусственным". То есть, давайте-ка ребята, будем сами портить эти микросхемы! Давайте станем диверсантами и начнем ломать собственную продукцию.

Но этого мало. Не все микросхемы портились во время перевозки. Давайте-ка используем прием увеличения и будем портить все микросхемы до единой.

Как видите, возникает совершенно иная задача! Из исследовательской (найти причину явления) задача становится чисто изобретательской (придумать способ). А для решения изобретательских задач уже несколько десятилетий существует ТРИЗ - теория, у которой множество достижений.

Итак, нужно во время перевозки микросхем из одного цеха в другой устроить так, чтобы все они оказались пробиты электрическим разрядом. Ясно, что нужно использовать электрическое поле. Настоящий диверсант ходил бы по цехам с портативным разрядником и занимался бы саботажем. Но мы-то должны пользоваться "местными ресурсами", тем, что уже существует в цехах: помните этот прием ТРИЗ и РТВ - "использовать ресурсы"?

Что мы можем использовать для порчи микросхем? Коробки, в которых эти детали перевозят, - раз. Далее - тряску и вибрации, которые непременно возникают при перевозках. Вроде бы, больше нечего. Но ведь коробки не проводят электричества, а тряска - это ведь тоже не электрическое поле... Да, но электричество можно получить из механического движения, это мы знаем из физики! Нужно посильнее трясти микросхемы во время перевозки, и механическое трение деталей друг о друга непременно создаст электрическое поле. И чем сильнее будет тряска, тем сильнее это поле будет разрушать наши детали.

Значит... Собственно, задача уже решена. Микросхемы портились потому, что терлись друг о друга во время перевозки. Тогда стали делать коробки металлическими и заземлять их. Паразитное электричество начало уходить в землю, и брак исчез, как и не было...

Для пользы дела время от время нужны диверсанты!

 

ГОРИ ОГНЕМ!

"Диверсионный" метод решения исследовательских задач далеко не сразу стал популярен даже среди знатоков ТРИЗ, которые, казалось бы, привыкли к неожиданным методам и нетрадиционным подходам. Действительно, изобретатель или ученый всю жизнь отдает, чтобы улучшить теорию или конструкцию, а тут ему говорят: сделай наоборот и придумай нечто такое, чтобы от твоей конструкции или теории не осталось камня на камне.

Как-то, лет десять назад, на одном из тризовских семинаров, зашла речь о том, можно ли улучшить большой автоматический выключатель. "Замечательный выключатель, - сказал директор завода, - всем он хорош, улучшать в нем решительно нечего".
"Допустим, - с сомнением сказал ведущий. - Пусть это идеальный выключатель. Давайте придумаем, как его испортить. Причем так, чтобы никто не сумел определить, что же произошло".

Хорошая задача для диверсанта, верно?

Предложения посыпались, как из рога изобилия. Портить, как вы понимаете, - не строить. Чтобы было понятно то, что произошло дальше, объясню устройство этого идеального выключателя. Попросту говоря, это контакт, который состоит из двух частей. Части эти припаивают друг к другу. Вообще говоря, паять, конечно, нужно так, чтобы контакты соединились друг с другом всей своей поверхностью. "А давайте будем паять не по всей поверхности, - предложил один из "диверсантов". - Припаяем по внешней части, и все дела. Держаться будет? Будет. Если токи слабые, то эта халтура ни на что не повлияет. Но если дать большой ток, то контакты начнут сильно нагреваться, и выключатель может вообще развалиться на две части. И пусть кто-нибудь догадается - почему".

Предложение было сделано, вообще говоря, в шутку. Но технолог завода, который тоже присутствовал на семинаре, неожиданно пришел в сильное замешательство.
"Ну да, - сказал он смущенно, - наши рабочие так и делают, они экономят припой и потому паяют только края контактов..."

Тут уж вышел из себя инженер-исследователь.
"Черт знает что! - вскричал он. - Наша лаборатория уже десять лет не может разобраться, почему греются и разрушаются контакты! Что мы только не перепробовали! А оказывается, все дело в производственном браке?"

Естественно, произошел небольшой скандал, но задача-то была решена: идеальный выключатель действительно стал идеальным.

Использование диверсионного метода частенько приводило к курьезам. К примеру, на одном из семинаров по ТРИЗ была поставлена реальная задача: завод получил срочный заказ, а сварочный цех перегружен другой работой, и заказ выполнить никак не удается. Что бы придумать такого, чтобы сварщики сумели сделать обе работы?

Предложений было немало, но ведь выше себя не прыгнешь - если цех перегружен, каким образом можно разместить еще один заказ? Как говорится: "Требуется получить от коровы на двадцать литров молока больше, чем она может дать".

В разгар полемики кто-то вспомнил о диверсионном методе и воскликнул: "Давайте все испортим окончательно! Представьте, что сварочный цех сгорел дотла. И что тогда?"

Ясно что: если цех сгорел, придется или не выполнить заказ, или... обойтись без сварки. Самое любопытное, что те же инженеры в течение получаса придумали способ, как выполнить задание, не прибегая к сварочным работам. Раньше о такой возможности просто никто не думал, и нужно было совершить "диверсию", чтобы сделать изобретение!

Что ж, почему бы и вам, господа, не взять на вооружение диверсионный метод? Исследовательские задачи ведь возникают не только в науке и технике, но и на кухне, и в школе - да где угодно! И если вам нужно будет избавиться от вредной помехи, от неприятного явления - подумайте сначала, как бы вы смогли сделать эту помеху неустранимой, а явление - отвратительным.

Тогда и решение придет.

 

ПРОБОВАТЬ И ОШИБАТЬСЯ?

Изобретатели, знающие ТРИЗ, обычно снисходительно улыбаются, когда слышат от своих коллег: "Я перебрал тысячи вариантов, прежде чем сделал изобретение". Тризовец вариантов не перебирает, а действует по системе, основы которой мы с вами уже знаем.

Писатель-фантаст, знакомый с методами РТВ, обычно снисходительно улыбается, когда слышит от своего коллеги: "Я полгода перебирал фантастические идеи, пока не нащупал новую". Знаток РТВ умеет придумывать отличные идеи, не перебирая огромную груду нелепых - он действует по системе, основы которой нам уже известны.

А большинство ученых пока еще действительно считает, что классический метод проб и ошибок - единственно возможный способ совершения научных открытий. Не так давно мне довелось прочитать восторженную статью известного ученого - гимн методу проб и ошибок, провозглашение этого метода вечным и незыблемым. Все равно, как если бы ямщик превозносил неоспоримые преимущества конного транспорта в то время, когда по улицам бегает первый, пусть и весьма несовершенный автомобиль...

Между тем разве, к примеру, диверсионный метод решения исследовательских задач, о котором шла речь, не избавляет ученого от нудной необходимости случайно перебирать разные варианты в поисках нужного? Есть и другие методы. И есть общее правило, действующее в науке не хуже, чем в технике: научные системы развиваются по своим объективным законам, и лишь познав эти законы, научившись ими пользоваться, ученый навсегда забудет о том, что когда-то для того, чтобы сделать открытие, ему приходилось наугад перебирать простые зерна - факты в поисках жемчужного зерна - открытия.

Несколько лет назад изобретатели Б.Злотин и А.Зусман предложили простую схему, показывающую, как именно современная наука избавляется от вечной, казалось бы, необходимости перебирать варианты.

Вот как идет развитие:
Этап первый, длившийся долгие столетия: ученый наугад совершает "пробы и ошибки", при этом даже не запоминая, какая именно проба была ошибочной, и поэтому повторяя те же ошибки вновь и вновь. Разве алхимики средневековья в поисках "философского камня" не перебирали по сто раз одни и те же элементы и не проводили одни и те же опыты? Это все равно, что пытаться открыть запертую дверь, доставая ключи из огромной коробки, а неподошедшие ключи бросая обратно в ту же коробку - чтобы через какое-то время вытащить опять тот же ключ и совершить ту же ошибку...

Но наступает в развитии науки второй этап. Поиск нового ведется, конечно, все тем же методом проб и ошибок, но теперь ошибки запоминаются и не повторяются вновь. Этот переход произошел тогда, когда получили распространение научные журналы, а результаты опытов и исследований стали доступны всем ученым во всех странах. Продолжая аналогию, можно сказать, что теперь, достав ключ из ящика и не сумев отпереть этим ключом дверь, вы больше не бросаете ключ обратно в ящик, но откладываете в сторону, чтобы никогда больше не использовать.

Но ведь и второй этап достаточно неэффективен - слишком много проб приходится совершать "в натуре". Третий этап в развитии науки: переход от реальных проб и ошибок к мысленным экспериментам. Действительно, так ли уж нужно достать ключ из коробки, засунуть его в замочную скважину, попробовать повернуть?.. Может, достаточно взглянуть на ключ, изучить его форму, и сразу станет ясно, что этот ключ и пробовать не стоит? В развитии науки этот этап соответствовал переходу к созданию математических моделей тех или иных событий. Ясно, что этот этап не мог наступить прежде, чем позволило развитие математических методов. Начался этот переход в прошлом веке, а окончательно закрепился в наше время - с развитием кибернетики.

И наступило время для четвертого этапа - эвристического. Не нужны реальные пробы и ошибки, не нужны даже математические модели - ученые (я имею в виду пока лишь самых выдающихся из них) могут сразу, лишь поняв задачу, представить в уме правильное решение, проделав в уме тот путь, для преодоления которого иным ученым прошлого нужны были годы труда и сотни экспериментов.

Таким был, к примеру, академик Я.Б.Зельдович: он ставил перед коллегами задачу и говорил, каким окажется решение. Коллеги изучали литературу, проводили вычисления, спорили на семинарах и в результате... полученное решение совпадало с тем, что "угадывал" Я.Б.Зельдович.

Угадывал? Нет, конечно, это были не простые догадки. Это было интуитивное использование закономерностей развития научных систем.

 

НАУКА БЕЗ ИНТУИЦИИ

Академик Я.Б.Зельдович умел предсказывать решение сложной проблемы, и это умение многим его коллегам представлялось тайной, загадочным свойством интуиции. А между тем уже в те годы, четверть века назад, кибернетики работали над созданием систем, которые обладали бы именно такой способностью - без проб, без ошибок, без обычного и естественного для науки перебора вариантов, давать ответы на сложные научные загадки, находить решения сложных проблем. Область кибернетики, которая стала заниматься подобным поиском, была названа эвристикой. От слова "эврика", с которым Архимед когда-то вылез из ванны и бежал по людным улицам Афин. От слова "эврика", ставшего синонимом неожиданного озарения, казалось бы, не подкрепленного никакими экспериментами, пробами и уж, тем более, ошибками.

Между тем в эвристике нет ничего загадочного - она использует в науке те же, по сути, методы создания идей, какие ТРИЗ использует в технике. Эвристика нащупывает закономерности развития научных систем и тем самым позволяет науке перейти к пятому этапу развития. О четырех этапах шла речь неделю назад: от простого перебора вариантов до интуитивного поиска решения.

Пятый этап: осознанное использование закономерностей развития научных систем для поиска решения самых сложных проблем. Рассказывая о первых четырех этапах развития науки, я привел в качестве аналогии человека, который пытается открыть замок с помощью множества ключей, хранящихся в большой коробке. Сначала он достает ключ, пробует и, не открыв дверь, бросает ключ назад в коробку (первый этап). Потом он приучается откладывать неподошедший ключ в сторону (второй этап). Затем он понимает, что есть ключи, которые и пробовать не стоит (третий этап). После этого он учится заранее представлять себе ключ, который подошел бы к этой двери, и достает из коробки именно такой ключ (четвертый этап, который называется эвристическим).

На пятом этапе человеку не приходится ни о чем догадываться и эксплуатировать свою интуицию. Он знает законы развития научных систем и знает, с помощью какого закона можно решить проблему. Продолжая аналогию, можно сказать: нужно открыть дверь, причем все ключи в ящике пронумерованы, на каждом написано, к какой двери он подходит, и вам нужно лишь достать нужный ключ. Никаких пустых проб, никаких ошибок...

Казалось бы, если наука развивается именно таким образом, если скоро (через 10 лет или через 100?) ученому, чтобы сделать открытие, нужно будет использовать метод, который будет ему известен заранее, если все будет именно так, не станет ли ученому просто скучно заниматься наукой? Не исчезнет ли из науки самое главное - творчество? Над чем голову ломать, если путь известен?

Так, собственно, когда-то говорили скептики, осуждая появление ТРИЗ. Не приведет ли использование теории решения изобретательских задач, говорили они, к тому, что инженеру вообще не нужно будет думать? Действуешь строго по методике, и все дела. В конце концов, изобретения будет делать машина, для человека не останется интеллектуальной работы. А это нехорошо. И значит, ТРИЗ вредна.

ТРИЗ выжила, конечно, и для изобретателя-тризовца жизнь стала даже более интересной, потому что задачи, которые ему приходится решать теперь, куда более сложны, чем прежние, основанные на простом переборе вариантов. Выживет и эвристика со всеми дополнениями, пришедшими из ТРИЗ. Ведь ясно: научившись "щелкать" одни научные проблемы, мы столкнемся с куда более сложными. Не меньше придется ученому ломать голову, а больше - таков парадокс развития и в изобретательстве, и в науке.

Когда-то масса творческих ухищрений нужна была, чтобы разделить одно число на другое. Деление чисел - это был сложный мыслительный процесс, огромное число проб и ошибок, пока не нащупаешь нужное решение! А потом появились арабские числа, а потом появились простые методы деления - и что же, творчество закончилось? Нет, конечно, оно только начиналось: теперь можно было учиться решать уравнения...

Вот еще один парадокс: чем больше формализуется процесс решения научной проблемы, чем меньше в этом процессе остается места для "ломания головы", тем больше у ученого появляется возможностей для творчества. И разве это плохо?

 

ДАЕШЬ НОВУЮ НАУКУ!

Процесс решения научных проблем автоматизируется. Вот парадокс ХХ века - скоро "эврика!" будет кричать не ученый, а робот, которому ученый поручит сделать открытие. Кстати, ситуацию эту фантасты уже предвидели еще лет тридцать назад (ох, уж эти фантасты!). Перечитайте рассказ Г.Альтова "Машина открытий" (1964 год), где повествуется о полностью автоматизированной исследовательской системе, расположенной на одном из спутников Юпитера. Чем эта система занимается, ясно из названия - она делает открытия.

А чем же тогда занимается человек? Если наука сможет обходиться без научного работника, то на долю человека останется... придумывать новые науки! В те годы (середина шестидесятых), когда был написан рассказ "Машина открытий", новые науки появлялись, кстати, чуть ли не каждый квартал: бионика, биотехнология, палеогенетика... Часть этих наук не выжила, некоторые получили "путевку в будущее". Так что идея фантаста была актуальна.

Тогда. А сейчас? Что-то не видно нынче новых наук. А между тем, специалисты по теории творчества уже создали целую систему рекомендаций для тех энтузиастов, кому придет-таки в голову заняться созданием новой науки. Если у вас есть желание войти в историю, то вот вам основные правила, которыми нужно руководствоваться. Конечно, без гарантии. И, кстати, прошу иметь в виду, что обычно судьба первопроходцев, создающих новые научные направления, далеко не так радужна, как представляется со стороны. А порой так и вовсе трагична.

Впрочем, выбирайте сами.

Итак, первое, что нужно сделать: придумать для новой науки название. От названия зависит будущее вашего детища - успех или неудача. А требования к названию, кстати говоря, предъявляются весьма противоречивые. С одной стороны, название должно быть понятным и привлекательным. С другой стороны, название должно показывать всю сложность нового направления. Классическое противоречие: название должно быть и простым, и сложным одновременно! Полагаю, что вы уже научились разрешать противоречия подобного рода? Используйте какой-нибудь из известных вам приемов, и - вперед!

Хотите примеры удачных названий? Пожалуйста: "креативика", "эволюционика", "соционика". Та же "эвристика", кстати говоря.

А вот пример из фантастики. П.Амнуэль в рассказе "Странник" (1978 год) придумал новую науку "эрратологию" - науку о научных ошибках. Надо полагать, не последнюю роль играло именно красивое и не очень понятное название. А уж потом была сформулирована и задача новой науки: собрать все научные ошибки (согласитесь, что ошибок в науке куда больше, чем верных решений!), объединить их и... Количество ведь, как говорят классики, переходит в качество. Так вот, по утверждению героя рассказа "Странник", пользуясь только научными ошибками, можно получить совершенно правильные выводы и делать замечательные открытия.

Эрратология пока не создана, но, скорее всего, фантаст, как обычно, окажется прав. Во всяком случае, первое правило создания новой науки было соблюдено.

Правило второе: нужно подобрать для новой науки великих предшественников и подходящие цитаты. Кстати, цитаты можно придумать и самому: сначала их никто не станет проверять, а потом все просто привыкнут. Впрочем, учтите, что слишком много великих предшественников - фактор нежелательный. Иначе в чем же будет заключаться ваша собственная роль? Достаточно трех-четырех корифеев, себя можете поставить в конец списка.

Затем вы должны определить цель создаваемой вами науки. Поскольку наука - новая, то цель должна быть, естественно, глобальной. При этом непременно сделайте вид, что цель, какой бы она ни была, уже почти вами достигнута. Остались кое-какие детали, кое-какие открытия еще предстоят, но в целом вы свое дело отца-основателя уже сделали. Но и не увлекайтесь, иначе кто-нибудь потребует немедленно предъявить этот самый результат, а его-то, вообще говоря, еще предстоит достичь.

Прошу иметь в виду, что правила только выглядят шутливыми. На самом деле все очень даже серьезно!

Теперь нужно приступить, наконец, к возведению здания новой науки. Для этого, естественно, нужны "кирпичи" - сведения, которыми мы будем пользоваться. Откуда их взять? Из "старых" наук, ибо больше неоткуда. Исторических примеров более чем достаточно. Биохимия манипулировала в начале своего пути фактами, накопленными в разное время биологией и, соответственно, химией. Палеоботаника - как вы понимаете, фактами из ботаники и из палеонтологии. А такая новая (в свое время) наука, как астроботаника, использовала знания из астрономии планет и из ботанических исследований северной полярной флоры.

Разумеется, факты нельзя попросту повторять. Нужно их творчески соединить друг с другом и переработать. А для этого совершенно необходима собственная терминология. Новая наука без новой терминологии - мертворожденное дитя. Можно, конечно, использовать и известные уже термины, но придать им совершенно новый смысл - так, чтобы прежние авторы перестали понимать, о чем идет речь и не смогли бы предъявить свои авторские права. А можно, чтобы не вступать в конфронтацию, придумать термины совершенно новые - здесь открывается неограниченный простор для творческой фантазии.

Вот, к примеру: знаете ли вы, что такое "реликвимация", "контрамоция", "эрратотехника" и "промптуарий"? Если не знаете, не расстраивайтесь - термины новых наук знают обычно лишь сами их авторы. Но имейте в виду: два термина взяты из реально существующих новых наук, а два - из наук, придуманных писателями-фантастами. Попробуйте определить - какой термин взят из фантастики, а какой из реальности.

Но язык новой науки складывается, конечно, не из одних лишь терминов. Нужны еще спецграмматика и спецстилистика. Тут правило простое: в фразе непременно должны быть два придаточных предложения. Три - перебор, фразу никто не прочтет. Одно - мало, фраза покажется слишком простой и недостойной новой науки. Кстати, самыми употребительными должны быть слова "очевидно", "который", "вышеупомянутый" и "ниже перечисленные". Это, кстати, статистический вывод, почерпнутый из исследования не новых наук, а вполне даже старых. Новые науки просто не стали нарушать традицию.

Авторы "Пособия по созданию новой науки", изобретатели Б.Злотин и А.Зусман утверждают, что этот этап в создании новой науки - самый трудоемкий. Многие потенциальные "пионеры" именно на этой стадии сходят с дистанции. Действительно, новую идею придумать куда проще, чем затем одеть эту идею в научные одежды.

Следующий шаг, который вам предстоит, - подобрать коллектив. Поверьте, в одиночку здание новой науки не построить. Это в прежние времена Карл Линней мог один создать целую теорию видов. А сейчас на дворе конец ХХ века. Г.С.Альтшуллер, создатель ТРИЗ, потратил четверть века, чтобы построить фундамент новой науки, но после этого пришлось нанимать если не армию, то роту строителей, которые под руководством отца-основателя начали возводить этаж за этажом.

Но, - советуют Б.Злотин и А.Зусман, - будьте осторожны в выборе сподвижников! Неверно подобрав войско, вы можете проиграть сражение и всю кампанию. Последователи должны быть не глупыми - иначе вам не удастся убедить общество в своей правоте. Но и слишком умные помощники тоже не большой подарок - ибо они захотят менять фундамент новой науки вместо того, чтобы под вашу музыку возводить этаж за этажом. Имейте в виду - не позволяйте даже самым надежным последователям покушаться на истоки! Ибо, когда наука еще не вышла из пеленок, никто, кроме вас, создателя, не представляет, насколько хрупким является фундамент. У любой новой науки есть особенность, которую ученики не всегда понимают: фундамент приобретает прочность только тогда, когда построены первые этажи. Пусть ваши последователи строят здание, а вы сохраняйте фундамент от неосторожных движений...

Итак, ученики и последователи должны удовлетворять требованию - "не слишком". Вы можете спросить, где взять столько людей, которые были бы не слишком умными и не слишком глупыми, не слишком упрямыми и не слишком покладистыми? Не беспокойтесь: и российская, и израильская, и американская, и любая другая система обучения как раз и рассчитаны на то, чтобы поставлять именно таких людей. Именно поэтому последователей всегда достаточно, а творцов новых наук - единицы...

 

ЛЕД И ПЛАМЕНЬ

Один знакомый, прочитав рекомендации по созданию новой науки, сказал мне: "Вроде бы все правильно, но что-то мне в этих рекомендациях не нравится. Не то, чтобы это выглядело шуткой, но и не вполне серьезно, понимаешь? Противоречие."

Ну и отлично. Без противоречий ничего нового не придумаешь. И я полностью согласен - противоречие, действительно, есть, и весьма существенное. Предлагаю читателям самим его отыскать, а пока продолжу перечислять правила, которых нужно придерживаться, создавая новую науку.

Итак, с целями науки, великими предшественниками, верными последователями и прочими внутренними вопросами мы разобрались. Но ведь наука развивается не сама по себе, существует внешний мир, с которым вам придется иметь дело. Проанализировав типы людей, которые обычно окружают ученого, Б.Злотин и А.Зусман разделили человечество на три категории.

Первая - "деловые люди". Их цели сходны с вашими, они тоже заняты созданием нового, и значит, - эти люди наиболее опасны. Лучше договориться с ними сразу, разделить сферы влияния, участвовать в их "тусовках": съездах, симпозиумах и конференциях. Не скупитесь на лесть, ведь и вашей новой науке нужна внешняя поддержка...

Вторая группа людей, с кем вам предстоит иметь дело, - "телята". Они корпят в лабораториях, за письменными столами и пультами, ваша новая наука, естественно, без них обойтись не сможет. "Телята" легко приручаются, и с ними у вас не должно быть проблем.

И третья группа - "враги". Без врагов не бывает новой науки и нового в науке! И нужно иметь в виду, что любой ваш знакомый может относиться к этой категории. Враг тот, кто не знает о существовании вашей новой науки (незнание, как известно, не освобождает от ответственности). Врагом становится тот, чей кусок "научного пирога" вы откусили, прилепив его к зданию вашей новой науки. И конечно же, вашим врагом становится вся наука прошлого и настоящего - ведь новое, дополняя старое, его же и опровергает. Это жизненное противоречие нужно всегда иметь в виду. Разве традиционные биологи с радостью восприняли зарождение биотехнологии? Разве астрофизики с почтением отнеслись к рождению астроботаники? И разве ТРИЗ в течение тридцати лет не вела борьбу против традиционных методов изобретательства?

Кстати, для того, чтобы успешно бороться с врагами новой науки, вы должны вылепить свой образ. Ибо у начинателя нового всегда есть свой, особый образ, сложившийся исподволь на протяжении веков. В вашем характере должны совмещаться черты кота Леопольда (всегда говорите: "Ребята, давайте жить дружно!") с чертами Рыцаря Печального Образа, готового ради торжества новой науки сражаться даже и с ветряными мельницами.

И еще, что нужно помнить, имея дело с внешними обстоятельствами. Новая наука не выживет без ассигнований. Прошло время, когда науку двигали одиночки. Всем это известно, но не каждый создатель новой науки это помнит в час своего торжества. Создав новую науку, немедленно включайтесь в борьбу за штатные единицы, за спонсоров, за бюджет. Публикуйте свои статьи в любых изданиях, даже в рекламных листках, что бесплатно раздают желающим. Рассказывайте о новой науке всем, кто желает вас слушать.

Если вы будете соблюдать все перечисленные правила, то созданной вам новой науке предстоит долгая жизнь.

Точнее: возможно, предстоит.

И вот теперь я вернусь к противоречию, о котором упоминал выше. Ибо все, о чем было сказано, с равным основанием относится не только к новой науке, но и к тому, что мы обычно называем "лженаукой". Кстати, перечисляя новые науки, появившиеся за последние десятилетия, я назвал и парочку лженаук. Астроботанику, например, которая родилась в тридцатых годах, а в пятидесятых благополучно умерла, не оставив потомства. У астроботаники было красивое название, своя терминология, свои предшественники (Дарвин, к примеру!) и последователи (академик Тихов), масса публикаций и, конечно же, враги. Все было, как у любой нормальной новой науки. Все, кроме одного. Именно того, чем же, при массе общих черт, лженаука отличается от науки. Отличается, как лед от пламени.

Чем именно? Ваше воображение просто обязано подсказать правильный ответ.

 

ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО

Итак, вопрос недели: чем лженаука отличается от науки? Вроде бы, и истоки у них общие, и энтузиазм тот же, и даже враги одинаковые. Но разница, конечно, есть. Наука и лженаука могут быть сколь угодно близки по форме, но вот содержанием наука куда богаче. Наука предсказывает новые явления, лженаука на это не способна. Кстати, вот одна из причин, почему до сих пор ведутся споры - является ли наукой астрология? А может, это лженаука? И действительно, по форме своей астрология, конечно, наука. А по содержанию? Астрологи предсказывают будущее, и если предсказывают правильно, то астрология - наука. Между тем, правильных предсказаний в астрологии явно не сто процентов. А сколько? Семьдесят? Шестьдесят? Достаточно ли этого, чтобы увенчать астрологию научными лаврами?

Но согласитесь, что и в самой что ни на есть традиционной науке (в физике, допустим) тоже далеко не все предсказания сбываются, не все теории оправдываются и не все гипотезы выдерживают испытание истиной! Если подсчитать, сколько физических идей идет в "отвалы", то окажется, что верных прогнозов в физике куда меньше, чем в той же астрологии. Так что же, и физика - лженаука?

Нет, конечно. Проблема, как видите, сложна, неоднозначна, и, думаю, астрологии еще долго предстоит балансировать на грани. Одни будут считать астрологию наукой, другие - нет. И, кстати, для развития воображения очень даже полезно не просто следить за этим вечным спором, но и подбрасывать в него искры новых идей. Попробуйте - увлекательное занятие...

А между делом, для тренировки фантазии, решите несколько задач. Мы уже изучили практически все известные способы развития воображения и, по идее, каждый читатель должен "щелкать" задачки на воображение, как орешки.

 

Задача первая, очень простая, потому что использовать нужно всего один, причем очень популярный, прием.

На одном заводе приступили к выполнению нового заказа. Заказ был таким: изготовить из стекла фильтры в виде больших цилиндров высотой в два и диаметром в один метр. Выточить такие цилиндры - уже проблема, а тут была еще одна, показавшаяся конструкторам просто неразрешимой. Дело в том, что в стекле по всей высоте цилиндра должны были идти очень тонкие сквозные отверстия. И отверстий таких нужно было сделать не десятки, не сотни даже - а тысячи!
-- Как же это сделать? - удрученно спросил главный инженер. - Неужели придется сверлить?

И тут местный изобретатель, знавший (как же иначе?) основы ТРИЗ и РТВ, заявил:
-- Не нужно ничего сверлить. Сделаем все иначе...

И объяснил - как. Попробуйте и вы.

 

Вторая задача чуть посложнее, но тоже достаточно простая.

Ехала как-то по шоссе машина и неожиданно остановилась.
-- Бензин кончился, - сконфуженно объяснил водитель пассажиру. - Забыл, знаете ли, посмотреть на прибор...
-- Да, память иногда подводит, - согласился пассажир. - Впрочем, приборы эти вообще ненадежны. Бывает, что стрелка показывает еще несколько литров, а на самом деле горючего уже нет. Вот если бы бак сам телепатически сообщал водителю, что бензин вот-вот кончится...
-- Обойдемся без телепатии, - заявил водитель, подумав. - Есть идея.

Какая?

 

И задача номер три. На сегодня самая сложная, хотя, конечно, до задач, сложных по-настоящему, ей далеко.

На заводе сельскохозяйственных машин был свой полигон - участок земли, окруженный забором. Однажды завод получил крупный заказ: сделать много типов машин для нескольких стран. Машин много, почвы для испытаний нужны разные, но полигон-то один!
-- Нам нужно сто сорок полигонов, - сказал директор. - И взять их неоткуда. Заказ нам не выполнить.
-- Почему же? - не согласился изобретатель, знавший ТРИЗ и РТВ. - Можно обойтись одним полигоном, если...

Если что? Кстати, предупреждаю сразу: не предлагайте разделить заводской полигон на сто сорок частей. Завод был не из крупных, а полигон и вовсе невелик, делить там было нечего...

 

вверх
оглавление



(c) 1997-2004 Центр ОТСМ-ТРИЗ технологий
(с) 1997-2004 OTSM-TRIZ Technologies Center


http://www.trizminsk.org

5 Sep 2004