3.
|
|
|
ГДЕ Я? КТО Я?
Задачи, представленные в данном параграфе, с полным правом можно считать задачами на различение. Ибо в них требуется определить или доказать, что вы (или окружающий вас мир — в фантастике возможно и такое) являетесь реальным, а не иллюзорным объектом.
3.1. Диагноз самому себе
В романе "Солярис" Крис Кельвин, прибыв на станцию, узнает о самоубийстве своего предшественника и сталкивается с множеством странностей. Несообразности таковы, что Кельвин начинает подозревать, что все это — галлюцинации, а сам он — не вполне вменяем. "Неужели все пережитое порождено моим возбужденным мозгом? Но если я болен, то могу выздороветь, а это дает мне хотя бы надежду на избавление, которой я не в силах отыскать в спутанных кошмарах моего краткого, насчитывающего всего несколько часов солярийного опыта".
Герой понимает: чтобы излечиться, нужно сначала поставить себе точный диагноз.
"Итак, нужно было, прежде всего, провести какой-то продуманный, логичный эксперимент над самим собой, который показал бы мне, действительно ли я сошел с ума и стал жертвой собственного бреда или же мои переживания, несмотря на их абсурдность, совершенно реальны. (...) А можно ли придумать ключевое испытание? Сначала мне показалось, что нельзя — ведь мой больной мозг (если он действительно поражен болезнью) создаст любую иллюзию, какой я от него потребую. (...) Следовательно, что бы я ни запланировал, ни осуществил, я могу считать, что все произошло именно так, как происходит во сне. Ни Снаута, ни Сарториуса в действительности могло не быть, поэтому задавать им какие-либо вопросы бесполезно".
Далее следует первая попытка.
"Мне пришло в голову, что можно принять какое-либо сильнодействующее средство, (...) вызывающее обман чувств и яркие цветовые видения. Пережитые мною ощущения доказали бы, что он — материальная часть окружающей действительности. Но и это, продолжал я размышлять, не было бы достоверным испытанием, поскольку я знаю, как подействует средство (ведь мне самому придется его выбирать), а, следовательно, вполне возможно, что и прием лекарства, и результаты будут попросту созданы моим воображением".
Первая идея забракована; но герою приходит в голову вторая, как ему кажется, лучшая, и он отправляется в астролабораторию.
"Я запросил данные о небесных меридианах, пересекаемых Сателлоидом каждые двадцать секунд при вращении вокруг Солярис, причем с точностью до пятого десятичного знака. (...) Я оторвал бумажную ленту с результатом и спрятал ее в ящик стола. Затем я принес из библиотеки большие карты неба, логарифмические таблицы, журнал суточного вращения Сателлоида и несколько справочников и стал вычислять те же данные. (...)
Я рассуждал следующим образом: по картам неба я должен получить цифры, лишь отчасти совпадающие с данными Сателлоида. Отчасти потому, что Сателлоид испытывает весьма сложные пертурбации под влиянием гравитационного поля Солярис, ее обоих солнц, вращающихся относительно друг друга, а также местных изменений притяжения, вызываемых Океаном. Когда у меня будет два ряда цифр, переданных Сателлоидом и рассчитанных теоретически по картам неба, я внесу в свои расчеты поправки; тогда обе группы результатов должны совпасть вплоть до четвертого десятичного знака, лишь в пятом десятичном знаке возможны расхождения, вызванные не поддающейся расчетам деятельности Океана.
Если данные Сателлоида не существуют в действительности, а лишь порождены моим больным воображением, они не совпадут со вторым рядом чисел. Мой мозг может быть поражен болезнью, но он не в состоянии — ни при каких условиях — произвести расчеты, выполненные большим вычислителем Станции, потому что они потребовали бы многих месяцев. А из этого следует, что — если цифры совпадут — большой вычислитель Станции существует в действительности и я пользовался им наяву, а не в бреду".
Результат проверки оказался положительным.
"Я не сошел с ума. Последняя надежда исчезла. Я выключил передатчик, допил бульон из термоса и пошел спать".
Лем С. Собр. соч. в 10 тт. Т. 2 — М.: "Текст", 1992. сс 46-48.
Коротко упомянем еще один рассказ на тему о доказательстве вменяемости. Впрочем, до аргументов дело не дошло... В новелле Р.Брэдбери "Август 1999. Земляне", входящей в цикл "Марсианские хроники", складывается любопытная ситуация. На Марсе все необычно, в том числе и сумасшедшие. Последние характеризуются тем, что способны создавать иллюзии, верить в них, и наделять их полнотой ощущений. Т.е. некоторые иллюзии обладают весом, запахом, их можно пощупать и т.д. И вот ничего не подозревающие земные астронавты попадают прямо к марсианскому психотерапевту. И рассказывают все про себя, про Землю и т.д. А теперь скажите: за кого их принял психотерапевт?
К сожалению, врач быстро применил радикальный способ борьбы с "иллюзиями" (членами экипажа). Поэтому до задачи "доказать свою реальность" дело у космонавтов не дошло. А жаль...
"Братья Карамазовы" Ф.М.Достоевского — произведение вовсе не фантастическое, но в нем все же есть эпизод, имеющий отношение к нашей теме, к выявлению иллюзии. Мы имеем в виду разговор Ивана Карамазова с "русским джентельменом известного свойства". Старший Карамазов уверен, что враг рода человеческого ему лишь мнится, но в диалоге можно обнаружить, по крайней мере, два момента, подрывающих такую уверенность. Способы, которыми удается поколебать недоверие Ивана, заслуживает внимания. Ввиду недостатка места оставим их раскрытие любознательным читателям, которые могут обратиться к беседе Карамазова с Великим Инквизитором.
3.2. Развитое фантоматическое общество
С.Лем в книге "Сумма технологии" вводит неологизм "фантоматика". Вкратце идея такова: пусть человек сидит в кресле на веранде, смотрит в сад и нюхает розу. Наложим электроды на его нервные окончания и запишем все нервные импульсы и кинестетические ощущения. (Записать можно, например, на магнитную ленту). Теперь поместим человека в темную комнату, вновь наложим электроды и воспроизведем запись. Человек в полной мере ощутит себя сидящим на веранде. Его ощущения будут говорить ему не о темной комнате, но о цветущем саде.
Это только беглый пересказ основной идеи Лема. Фантаст говорит о технологическом творении фантомов (т.е. о фантоматике) гораздо подробнее, обсуждая как технические трудности реализации, так и перспективы. В числе последних — возможность исторических путешествий, самых необычных "ролей" и приключений. И все события будут восприняты человеком не как игра или театральное зрелище. Нет, не будет никакого отстранения: вплоть до конца фантоматического сеанса человек будет пребывать в полной уверенности, что все вокруг — самая неподдельная реальность.
Вот тут и возникает задача — как отделить реальность от фантоматики?
Лем предлагает несколько решений, одновременно прогнозируя контрходы владельцев фантоматов.
Во-первых, фантомат (аппарат для создания фантомов) контролирует только нервные импульсы, не затрагивая биохимию организма. Человеку можно посоветовать сделать приседаний этак сто — и почувствовать разницу. Если он запыхается, сердце будет биться чаще, усталость мышц даст себя знать и т.п. — значит, все происходит в реальном мире. Если же и после упражнений человек будет чувствовать себя так же, как и до упражнений — значит, идет запись, это фантомат.
Контр-ход: фантомат может ввести в комнату, где происходит сеанс, добавочное количество углекислого газа. И человек, выполнив упражнения, действительно почувствует затруднения с дыханием.
Вторая возможность: если вы заподозрили, что вокруг — фантоматика, а не реальность, вы можете пойти и поговорить с умным человеком. Допустим, у вас есть знакомый философ или ученый. Если ваш знакомый подтвердит свои интеллектуальные качества — значит, скорее всего, вы в реальном мире. Потому что гораздо труднее запрограммировать поведение Эйнштейна, чем выступление победительницы конкурса красоты.
Наконец, сам факт прихода в "фанто-театр". Человек будет знать, что разворачивающиеся панорамы Карибского моря — фантоматика. Но Лем тут же предлагает контр-ход.
Пусть сеанс кончился, с человека снимают электроды, он выходит на улицу и тут... Тут начинается нечто невообразимое — рушатся дома, паника, толпы испуганных землетрясением людей и т.п. Оказывается, снятие электродов — тоже всего лишь запись.
Как быть в таком случае? Ведь землетрясения пусть редко, но все же случаются — реальность перед нами или нет? Лем предлагает следующее.
Фантомат может быть сколь угодно изощренным, но он в принципе не может знать всех ваших мелких секретов. Допустим, ваш ящик письменного стола заедает и вы знаете это. Выйдя после сеанса на улицу и обнаружив толпы людей, взволнованных землетрясением, вы спешите домой, и проверяете ход ящика. В принципе невероятно, чтобы создатель фантомата еще до сеанса учел все мелкие подробности вашей жизни. Ящик ходит легко, фантомат разоблачен.
Но Лем тут же предлагает за фантомат контр-ход.
Входит ваша жена. Вы заявляете ей, что она — всего лишь иллюзия, в доказательство чего размахиваете ящиком. Жена сострадательно улыбается и говорит, что сегодня утром вызывала столяра и тот подстрогал ящик. И вы снова оказываетесь на исходных позициях.
Лем С. Сумма технологии. М., "Мир", 1968. Глава 6, Фантомология.
3.3. Предел развития
С иллюзией связана еще одна задача, но в данном случае не на различение, а на изменение.
В повести "Футурологический конгресс" С.Лем описал общество, в котором широкое распространение получили психотропные средства, прежде всего — галлюциогены. Умело подбирая препараты, власти создают у населения совершенно искаженное представление о действительности. Скажем, человек уверен, что в ресторане ему подали куропатку с гренками под грибным соусом, и с аппетитом поглощает деликатес. А на самом деле он жует концентрат из травы и кормовой свеклы, вымоченный в хлорированной воде и смешанный с рыбной мукой. Да и не ресторан это вовсе, а обшарпанная забегаловка.
Подобные иллюзии пронизывают буквально все аспекты общественной и личной жизни — "нужно имитировать домашнюю утварь, еду и напитки, вежливость ребятишек, предупредительность служащих, научные открытия, полотна Рембрандта, перочинные ножики, заморские путешествия, космические полеты и еще миллион подобных вещей".
Все лживо.
И вот это общество, как и многие до него, вступает в кризис. Обман дальше продолжаться не может — прием галлюциогенов во все возрастающих дозах крайне вредно отражается на здоровье. Ухудшение здоровья тоже маскируется химическим путем, но долго так продолжаться не может. Т.е. фантастическое средство, на использовании которого "держится" общество, угрожает непосредственно физическому выживанию самого общества.
Власти (точнее, лишь некоторые из них) понимают, что населению необходимы реформы. Но шаг этот сопряжен с риском — никто не хочет допускать слишком резкий переход, а уж тем более отказаться от галлюциогенов. Ситуация представляется тупиковой...
"Наверх" предложено несколько проектов; три из них приведены в тексте повести, но все они отвергаются героем с позиций здравого смысла. За подробностями мы отсылаем читателя к источнику. В нашей подборке это один из примеров задачи без хорошего решения.
Лем С. Собр. соч. в 10 тт. Т. 8. — М.: Текст, 1994.
|
вверх