МЫ БЕРЕМЕННЫ ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ БУДУЩЕГО?

В этой статье затронут лишь оптимистический вариант развития человечества. Прочие вероятности в ней не рассматриваются. Как максимум, это - самая приблизительная попытка некого предпрогноза. Размер статьи не дозволяет даже указать на явления и тенденции нашего времени, которые послужили почвой для моих предположений. Но они не взяты из воздуха и не высосаны из пальца. Речь идет о процессе, не менее значимом, чем возникновение цивилизации. Даже более значимом, нежели то "Осевое время" истории (III - IV вв. до н.э.), которое предопределило по Ясперсу все бытие человечества, его культуру и цивилизацию за последние 2,5 - 3 тысячи лет. Мы уже вступаем в такую Эру истории, которая будут принципиально отлична от всей предыдущей цивилизации с начальных ее времен (от 6 до 8 тысяч лет назад). Уже с наших дней можно вести отсчет нового "Осевого времени" зарождающейся цивилизации, важнейшие парадигмы - исходные предпосылки и сущностные основы - которой окажутся фундаментально иными, чем за все прошедшие 6 или 8 тысячелетий.

Становление и реализация новых парадигм цивилизации (оптимистический вариант) ранее и активней будет происходить - и кое в чем уже происходит - в Западной Европе, Северной Америке, Японии и некоторых других форпостах "первого" мира. Лишь постепенно, через довольно длительное время оно станет распространяться на "второй" и на "третий" мир.

Первая парадигма

С самого возникновения человека и человечества вся их история определялась парадигмой борьбы за существование как основным социальным условием выживания и библейским "В поте лица ты будешь добывать хлеб свой". Все предыдущие цивилизации были вынуждены расходовать силы и время подавляющего большинства людей на добывание и распределение средств к существованию, ограниченных и недостаточных для удовлетворения потребностей всех членов общества.

Первая парадигма нарождающейся цивилизации - материальное изобилие, достаточное для удовлетворения жизненных потребностей всех членов общества, опережающее рост потребностей или - на протяжении жизни одного поколения - догоняющее этот рост, а также превращение общественно необходимого труда из обязанности в привилегию.

Еще недавно несбыточный лозунг марксистской утопии "Каждому по потребностям" ныне осуществим (в основном, научно-технически, производственно, до известной степени социально) в наиболее развитых странах. Он уже более-менее реализуется в них, несмотря на ограничения, налагаемые законом прибыли на общественную и личную мотивацию производства и распределения.

Очередной этап НТР (вероятно, лет от 15-20 до 40-50) позволит удовлетворить все жизненные потребности населения высокоразвитых стран в сфере материальных благ и материальных условий цивилизации. Притом с принципиально меньшей затратою совокупного человеческого труда (вряд ли более 10-20% потенциальных работников).

Если принять за норму наивысший уровень, достигнутый в производстве продуктов питания и одежды, всех видов бытовой и другой, непосредственно обслуживающей повседневную жизнь и комфорт людей, техники, то обеспечить основные потребности населения нашей планеты уже сейчас могло бы в несколько раз меньше работников, чем пока еще занято в их производстве. С широким внедрением даже таких технологий, которые разработаны за последние годы или уже "на подходе" в ближайшие 10-20 лет, полное изобилие всей этой жизненно важной продукции, с невиданным расширением ее ассортимента, потребительских качеств и новых возможностей для удовлетворения наших запросов, полная автоматизация всех форм "домашнего" и вообще "бытового" труда повсеместно станут реальностью в высокоразвитых странах и доступной технико-технологической возможностью для народов "второго" и "третьего" мира.

Проблема жилья остается пока и технологически, и - прежде всего - социально сложной даже для развитых стран. Но уже опять-таки созданы или близки к готовности производства много более совершенных и дешевых стройматериалов, ускорения экономичности самого строительства, возведения "сотовых" домов, чья площадь возрастает с каждым новым этажом при минимуме земли под фундамент и пр. Так что и обеспечение "первого мира" в жилье "по потребностям" можно считать технически и производственно близкою к воплощению в жизнь задачей.

Все возрастают и все более жизненно необходимыми становятся ныне потребности человека в свободе передвижения, информации и коммуникации. Уже сейчас среднеоплачиваемый работник из высокоразвитых стран в силах позволить себе посетить почти что любой уголок Земли: хотя бы каким-нибудь "третьим классом". Ему "по карману" компьютер, видео, CD-ROM и др., а для многих - и подключение к Интернету, образовательным и "культурным" каналам кабельного телевидения и т.д. А через 15-25 лет самые скоростные (в т.ч. отсутствующие пока) средства передвижения, каналы и формы информации и коммуникации станут технически и социально (материально) доступны для абсолютного большинства населения "первого мира".

Первичной потребностью человека навсегда остается здоровье и долголетие. Средняя продолжительность жизни в ряде цивилизованных стран возросла за XX век где-то наполовину. Но именно здесь мы лишь на пороге самых значительных перемен. Вероятно, уже через 30-50 лет генная инженерия, трансплантология, все отрасли медицины, гигиены и биологии преобразуют нас и нашу жизнь настолько, что это научит излечивать или предотвращать едва ли не все болезни, сделает 100-120 и более лет отнюдь не пределом земного существования человека, далеко отодвинет приближение старости или вообще позволит до смертного часа сохранять духовные и телесные силы. Возможно, последнее произойдет позднее. Но уже ныне наука дает весомые основания полагать, что это произойдет.

Едва ли не самой грозной для человечества "материальной" проблемой становится экологическая. Не говоря уже о непредсказуемых ныне открытиях, даже теперь ведущиеся фундаментальные исследования и разработки побуждают с высокой вероятностью утверждать о создании в первой половине XXI века новых источников и неизвестных видов сырья, энергии и других ресурсов для производства и потребления. Безотходные технологии и т.п. развиваются, опережая ожидания; способы очищения и оздоровления воздуха, вод и почв все совершенствуются - вопрос в их повсеместном и неукоснительном применении. А это уже - социальный вопрос. Решить его можно только тогда, когда народы высокоразвитых стран, ничем не жертвуя в материальном уровне жизни, начнут помогать (хотя бы из чувства самосохранения) в решении материальных проблем "второго" и "третьего"мира: планетарно-экологических прежде всего. Но, как говорилось выше, материальное изобилие в "первом" мире будет сравнительно скоро достигнуто. Значит, надежда на всеземную экологическую санацию исторически велика.

Избавление от материальных забот и обязательного труда для их удовлетворения, право на всю свою жизнь как на принадлежащее лично тебе "свободное время" - вот первая парадигма новой цивилизации. Но она же изменяет характер и психологический смысл труда. Понемногу уже происходит необратимый процесс уменьшения роли "поточно-конвейерного" труда, возрастает необходимость постоянного обновления профессиональных умений и знаний, проявления личности и таланта в работе. А во второй ли трети XXI в. или "немного" позднее, в обществе с практически целиком автоматизированным производством и полисистемой "думающих машин" целесообразным останется только творческий труд постановщиков новых задач, решателей-программистов и управляющих автоматикой с высочайшей квалификацией и т.п. Сам процесс труда станет по-человечески интересен, но труд - привилегией для мастеров-талантов.

Вторая парадигма

Общество как организованная система человеческой деятельности и взаимоотношений между людьми возникает вместе с цивилизацией. Оно всегда было "обществом недостатка". В основе его всегда лежали принципиальная неспособность уровня производства удовлетворять жизненные потребности всех людей и распределение материальных и прочих благ в пользу прежде всего "социальных верхов".Иначе оно не могло выжить и развиваться.

Существование общества как "экономически" вынужденная необходимость, неравенство социального положения и реальных возможностей его членов, отношения власти и подчинения как основа распределения жизненных благ и всего общественного устройства - парадигма цивилизации с ее возникновения. Это - цивилизация иерархическая: каст, сословий, классов, корпоративных социальных стратов. Определенность социального статуса и зависимость личности прежде всего от него, вражда и соперничество (и взаимная подозрительность) как главный фактор общественной жизни - неотъемлемые черты истории цивилизации, в какой бы степени и различных формах ни проявлялись эти черты. Это "цивилизация выживания": не только экономически, но и социально.

В высокоразвитых странах уже зарождается качественно иное общество. По мере роста возможностей производства доставить "житейское" благополучие всем, отпадает объективная необходимость в неравном распределении, создаются все более равные социально-стартовые условия для людей, исчезают экономические предпосылки разделения их на классы, власть любых привилегий перестает служить преимуществом в удовлетворении основных материальных потребностей.

Разница в образовании - единственная из привилегий, объективно не устраненная и поныне. Правда, в ряде развитых стран уже с 60-х годов широко практикуется отбор в вузы наиболее одаренных людей из менее обеспеченных (в т.ч. и беднейших) слоев общества. Это вызвано и социальной потребностью поддерживать классовый мир, и настоятельными запросами НТР. Но настоящая революция в сфере образования произойдет с "порядковым" увеличением количества и качества образовательных компьютерных, видео- и телепрограмм и т.п., с их общедоступностью и повсеместным распространением во всех слоях общества. Это поможет любому из жителей "первого" мира в любом его уголке самому выбирать и получать (кроме, пожалуй, некоторых профессий) такое образование, какого сейчас не в состоянии дать лучшие школы и вузы мира. Во второй половине XXI в. эти возможности, вероятно, удастся реализовать во "втором" и "третьем" мире. На этом формирование планетарного социума равных прав и возможностей будет, в основном, завершено.

Наступающая уже в близком будущем объективная закономерность исчезновения классов, классовых и иных "внеличностных" привилегий не снимает весьма значимой психологически проблемы социального престижа. Однако, при новой цивилизации "источники" для престижа в обществе, его роль и характер сущностно изменяются.

В чем новизна второй парадигмы зарождающейся цивилизации?

Существование социума как организованного сообщества его членов перестает быть "экономически" вынужденной необходимостью: материальное благополучие всех, поддерживаемое свободным, добровольным, лично желанным творческим трудом немногих, делает "социум" полностью "договорным" содружеством - делом вольного выбора каждой личности и каждой группы. Целостность общества и характер его устройства из объективно вынужденных становятся человечески предпочтительными, основанными на потребности в коммуникации и планетарном "чувстве человечества" как особого "родового" единства, особенного самосозидающего феномена в мироздании.

Неравенство социального положения и социально исходных возможностей сменяется равноценностью социальных возможностей и первенством личных талантов и качеств. Отпадает целесообразность неравного распределения изобильных материальных благ, а с ней - объективные основания для отношений власти и подчинения, существования классов и подобных им образований. Из привилегии свободно время становится равным достоянием каждого и главной личностной и социальной проблемой: как же использовать эту свободу?...

Вертикальная - иерархическая - организация общества уступает горизонтальной полисистеме социальных образований для использования свободного времени по личностным усмотрениям и параметрам. Жесткая определенность социального статуса заменяется множественностью и разнообразием возможных статусов личности и свободой их индивидуального выбора, не ограниченной даже пространством (по мере доступности и оперативности информационных связей людей и групп в масштабах планеты). Социальная принадлежность личности - за исключением принадлежности к человечеству - станет при этом весьма относительной и "своевольной".

Изменится суть общественного престижа: признания и авторитета. Они тоже станут полицентрическими: в равноправном множестве "горизонтальных" сообществ каждый потенциально сможет обрести свою группу или группы престижа. В этих группах - и даже в планетарном масштабе - престиж будет зависеть всецело от личности: ее самореализации, общечеловеческой и групповой значимости ее талантов и качеств. И новой цивилизации едва ли удастся полностью разрешить проблемы максимальной самореализации всех членов общества и оптимального "социального присвоения" их человеческих достижений. Но основной - и осознанной - ее целью станет реализация второй мечты утопистов: "От каждого - по способностям". Смыслом и стержнем ее будут Личность и Человечество как две равнозначные и равноправные силы, а вся социальная организация общества - лишь инструментом их взаимодействия и гармонизации.

Третья парадигма

Она тоже относится к социальному строению общества и выделена из предыдущей как особый и относительно самостоятельный аспект. Вся цивилизация от ее начала базировалась на государственной организации общества и социальной необходимости этносов или наций (в широком смысле: как сообществ единого языка и менталитета, независимо от сугубо этнической принадлежности).

Функция государства - перераспределение благ при обеспечении целостности, устойчивости и безопасности общества. Других механизмов социального самосохранения цивилизация еще не использовала. Не использовала она - даже в многонациональных державах - и других механизмов культурного самосохранения, кроме наций (в т.ч. этносов).

Но это - не просто механизмы самосохранения, а и - орудия, принудительно ограничивающие свободу самореализации человека и общества в целом. Даже в самых демократических государствах, с их гражданским обществом как средством защиты социальных прав и "частной" жизни людей, сохраняются иерархия власти, аппарат принуждения, обязательность - пусть даже "мягкого" - подчинения меньшинства большинству. В развитых демократиях допускается и поощряется возможность (и право) быть гражданином, но это не освобождает от непреложной обязанности быть "подданным" своего государства. Даже "сменив" государство, ты лишь меняешь "подданство" и возрастание твоих прав и свобод не избавляет от основной несвободы: подчиненности государству и его аппарату.

Социальные предпосылки наций (народов) возникли до цивилизации: в кровнородственной и первичной территориальной общинах. Нации или "народы" (от этносов до народа США) самоидентифицируются, существуют и развиваются как социопсихологические целостности благодаря разделению на "своих" и "иных" (отделению "нас" от "них"), причем эти "они" - "иные" - не обязательно представляются как "враги", но всегда как "чужие". Народы могут быть в разной степени "закрыты" или "открыты" для контактов с другими народами, но их существование как долговременных исторических образований всегда основывалось на разделении "мы" и "они".

Разделение это служило социальной самоидентификации личности, ее формированию как человека определенной ментальности и культуры, одним из условий ее существования в обществе, ее самосознания, ориентации в собственном "я". И эта же "национальная принадлежность" с ее неспособностью видеть в "иных" не "чужих" делала человека зависимым психологически даже более, чем государственное устройство общества - зависимым социально. Человек мог владеть в совершенстве языками других народов, быть широко - и сочувственно, понимающе - осведомлен о достижениях их культур, но (за редкими исключениями) оставался зависим от образа жизни, мыслей и чувств своего народа, мог лишь ограниченно и неполноценно развивать и реализовывать не укладывающиеся в "национальные рамки" потребности и потенции своего личного и человечески-родового "я".

Уже в наше время национальные экономики становятся все более неперспективными. Транснациональные компании окончательно перешагнули государственные границы; международное и региональное разделение труда шаг за шагом подчиняет и преобразует извне и изнутри экономику большинства стран, особенно "первого" мира. Единство информационного пространства делает все более шаткой и относительной власть государств над сознанием масс. В "первом" мире почти достигнуты изобилие и общедоступность материальных благ, отпадает необходимость в их государственном "властном" перераспределении, все неотложней нужда в абсолютной "свободе передвижения" капиталов, товаров, технологий, рабочей силы и "вообще" людей. Неизбежная передача ЕЭС всех функций его государств-сочленов, которые не отомрут или не будут переданы на муниципальный уровень, тормозится "державною" бюрократией и социально-психологическими предрассудками "патриотизма отечеств". Но уже в первой трети или половине XXI в. следует ожидать объединения всего "первого" мира в единую негосударственную систему, а затем и образования общепланетарного самоорганизованного сообщества.

Смена цивилизации государств всепланетным сообществом, политической организации социума, основанной на соперничестве держав, классов, наций и партий, самоуправляющимся сотрудничеством народов, территорий (от муниципалитетов до регионов), объединений "по интересам" и личностей - суть изменений в третьей парадигме. Утрата материальных привилегий, социального статуса и престижа бюрократией, постепенное отпадение ее властных "правящих" функций приведет к ее исчезновению как социального класса, вслед за прочими классами, к ее превращению в профессиональную корпорацию консультантов и организаторов исполнения принимаемых самим обществом проектов и решений.

Подготовка, анализ, сопоставление плюсов и минусов, очередности и оптимальных вариантов решения любых задач и проектов окончательно и целиком перейдут к экспертам-специалистам. Подключение каждой семьи к всепланетной системе связи позволит - в конце концов - перейти от "законодательной власти" к действительному самоуправлению: решению значимых социально вопросов всеобщим голосованием (жителей ли какой-нибудь территории или населения всей Земли). "Власть исполнительную" заменит - как уже говорилось - невластная "организация исполнителей".

Сведение к минимуму всеобщих законов и подлежащих планетарному ведению проблем и передача на муниципальный уровень прочих функций означает не иерархическое - "горизонтальное" общественное устройство, качественный рост множественности и разнообразия территориальных правопорядков и "укладов" жизни в рамках единых "конституционных норм" планетарного общества. При абсолютной свободе перемен местожительства это ведет к безусловному переходу от "подданства" к добровольному "гражданству": к полностью "договорным" взаимоотношениям индивида с территориальным сообществом, вплоть до возможности "договорного" же образования на специально выделяемых территориях новых муниципальных объединений "меньшинств", пожелавших устроить жизнь на ими самими избранных социальных началах. Это и будет переходом к максимально возможной общественной "свободократии".

На первый взгляд, наше время внушает сомнения в переходе от национальных сообществ к единому человечеству. Полувековой "парад суверенитетов", распад СССР, Югославии, Чехословакии на национальные государства, растущий сепаратизм даже в странах "первого" мира (Канаде, Бельгии, Италии, Испании и пр.) убеждают в упорстве национальной "самозащиты" и стремления к "автономному" бытию. Но еще более оснований считать все это лишь последней "линией обороны" уходящей цивилизации.

При одном условии: понимать, что - в отличие от всех прочих социальных формирований - нации, их языки и культуры полностью никогда не исчезнут, что такое исчезновение вредоносно для человека и его культуры и качественно уменьшило бы то много-и-разнообразие форм самореализации индивидов и общностей, которое - вместе с планетарным единством рода людского - составляет суть и главное преимущество наступающей цивилизации.

Вероятно, какие-то нации все-таки растворятся в других, многие языки численно сузятся до "групповых" или "чисто литературных". Сами нации будут все более превращаться в преимущественно культурные образования, хотя количество национально-территориальных образований в планетарном сообществе скорее всего возрастет. Зато качественно изменится национальный менталитет. Равенство жизненных уровней, единство информационно-культурного пространства, неограниченная доступность и свобода перемещения (отмена "власти пространства" над людьми) и - главное - осознание себя человеком прежде всего как полномочного представителя единого Человечества подорвут социально-психологические устои самоидентификации крупных сообществ на базе "архетипов отчуждения".

Формирование национального "мы" так или иначе не избежит разделения "мы" и "они", т.е. "иные". Но это "иные" уже не будет восприниматься как "чужие" и - тем паче - "враждебные". Наоборот: "Инаковость" станет восприниматься как взаимодополнительность и взаимонеобходимость. Та эмпатическая человеко-культурная всеотзывчивость, о которой Достоевский, утопически опережая время, говорил как о русской национальной черте, превратится в неотъемлемую принадлежность любого национального менталитета. Менталитет всех наций будет все более определяться культурным, образожизненным и т.п. "присвоением" достояний и достоинств других наций, хотя отбор и "приладка" присвояемого и усвояемого будут происходить на своей национальной менталитетной основе.

Неизбежное для планетарной цивилизации становление языка мирового общения (вероятно, английский) и общерегиональных (испанский, арабский, русский и пр.) языков и неизбежная полиязычность (как минимум, три: мировой, хотя бы по одному региональному и национальному) практически всех людей - вкупе с полной свободой сообщения и местожительства - принципиально облегчат возможность "перехода" из нации в нацию или же "присвоения" и совмещения индивидом нескольких национальных менталитетов. Станет реальным не только содружество наций, но их своеобразный "экуменизм" в душах людей и народов.

Четвертая парадигма

Культура всегда будет определять цели и ценности человека, возможность и выбор средств их реализации и т.д. Но до сих пор культура прежде всего "обслуживала" цивилизацию. По мере превращения свободного времени в главный фактор и содержание жизни общества (а для абсолютного большинства людей - в единственную доступную форму существования) и с достижением уровня производства и т.п., которые дозволят обществу не ограничивать трат на запросы и нужды всех его членов, главной задачей новой цивилизации станет "обслуживание" культуры. Нарождающаяся цивилизация будет осознанным "инструментом" культуры и ее - максимально благоприятной - "средой обитания".

Изначально цивилизация оставалась цивилизацией национальных культур (в самом широком смысле) и региональных - в т.ч. "имперских" - межкультурных объединений, чей менталитет и взаимодействие зависели от религиозных (вообще идеологических) и социально-архетипических (исторически изменявшихся) сходств и различий. Взаимовлияние и диалог культур были, как правило, чаще и глубже, чем в повседневном быту народов, но общечеловеческое единство культуры существовало лишь как "родовая потенция" и - при всех отклонениях - как некая "векторная тенденция" исторического развития. А главное - самоиндетификация и существование национальных и даже общерегиональных культур основывались на духовно психологическом разграничении "нас" и "иных".Даже при выраженном взаимотяготении каких-то культур явственно преобладало (кроме науки и технических приложений) стремление к "самобытности": отдельные индивиды и - отчасти - группы преодолевали эту исходную ограниченность, но не культуры как некие целостности.

В рамках империй и "мировых" религий взаимодействие и - нередко - сближение культур внутри этих образований происходило интенсивней и шире, тем более - с XVIII в. - в западной цивилизации, включая российскую. Но лишь в XX веке (особенно во второй половине) процесс формирования некого сообщества взаимодействующих на постоянной основе культур приобретает всемирный характер, становится одной из реальных основных предпосылок становления новой цивилизации.

Культура новой цивилизации будет общепланетарной. Это прежде всего - техническая и социальная общедоступность ознакомления с любым ее "фактом" и ее "ресурсом". Это - все возрастающая общечеловечность ее доминантных проблем и воплощений, ее сущностного бытийного содержания и самосознания ею себя как - в принципе неделимого - целого: не только в потенции, а и в реальности совокупного духовного опыта и совокупного творчества рода людского в его прошлом, настоящем и будущем, Это - культура "лицом к лицу" с Космосом, и это "лицом к лицу" придает новый смысл и новое качество человечеству как духовному и социальному Всеединству.

В новой цивилизации сохранится большинство национальных языков и культур. Но их взаимодействие станет всеобщим, постоянным, их "инаковость" окончательно перестанет быть "отчуждением" и превратится в жизненно необходимый для каждой из них объект "присвоения" и саморазвития(см.III). С другой стороны, неизбежно возникнет ряд вненациональных и внетерриториальных культур и групповых "субкультур" по типологическим духовно-личностным менталитетам, стремлениям, интересам и "картинам мира".

Эти культуры и субкультуры будут иметь свое собственное лицо и способность к саморазвитию, равный статус социальных исходных возможностей и потенциального доступа в общечеловеческое информационно-коммуникативное пространство. Но эти доступ и степень развития будут реально определяться уровнем их "открытости" - их заинтересованной дружелюбности - остальным культурам, приятием ими "главенства" общечеловеческого единства. Новая цивилизация с единой ее культурой будет качественно отличаться по уровню множественности и разнообразия составляющих ее единство культур и субкультур. Все это принципиально расширяет свободу выбора индивидом своей культуры, его "миграции" из одной в другую, совмещения им самых разных культур и его реального "соучастия" - как воспринимающего и деятельного субъекта - в этих разных культурах и субкультурах.

От начала цивилизации вся культура была по духу "категоричной" и постольку "императивной": она - так или иначе - основывалась на вере в существование некого Абсолюта (абсолютных добра, красоты и - особенно - Истины) и единственно верных или, как минимум, самых "правильных" путей поисков и достижения Абсолюта. Монотеисты и политеисты, нормативисты и валюнтаристы, прогрессисты и традиционалисты, фанатичные и социально "терпимые" к инакомыслящим идеологии и эпохи по глубинным своим устремлениям исходили из аксиомы единого, непреложного, всеобщего Абсолюта. Даже скептики сомневались - как правило - только в существовании единственного пути к постижению Абсолюта или в самой возможности постижения (достижения), но не в "трансцендентальном" факте их "вообще" наличия: вечно сущего или процессуального (исторически становящегося) или - хотя бы - потенциального (человечески созидаемого на протяжении Вечности).

Иногда отдельные личности (например, Сократ) умудрялись избегнуть этой "природной" зависимости. Но - как бы ни различались представления разных культур, школ, направлений, идеологий, групп, индивидов о характере и содержании Абсолютов - они всегда выступали как наивысшие и непреложные, императивно всеобщие ценности. Различие в Абсолютах всегда оставалось основополагающим "архетипом" разделения и взаимосталкивания между культурами и внутри культур, убеждения в превосходстве "моих" или "наших" идей, взглядов, путей над всеми. Даже при внешней - пусть и самой искренней - толерантности и готовности к диалогу вольное или невольное разделение на "единоверцев" и на "еретиков" было внутренним нервом культурной жизни.

Эта "борьба идей" исторически была движущей силой саморазвития культур и даже - частично - их взаимодействия, но - одновременно - и внутренней ограниченности каждой культуры, любой "картины мира" и идеологии, учения, деятеля и "потребителя" культуры. Само стремление к синтезу - сколь бы плодотворные результаты не приносило оно - не могло быть ничем иным как "уменьшенным отчуждением" и "расширенной ограниченностью воззрений": прежде всего потому, что и здесь утверждались или подразумевались всеобщность и всеобязательность Абсолюта. И никакой "нигилизм" с его категорическим отвержением Абсолютов вообще не был ничем, кроме отчаяния в возможности для людей постижения и достижения Абсолютного, своеобразным "отрицательным утверждением" необходимости неких всеобщих и всеобязательных ценностей.

Наш век - и политически, и социально, и культурно (даже в вопросах науки) был наглядным и почти непрерывным историческим доказательством безусловной вредности всяких претензий на всеобщность и всеобязательность каких бы то ни было убеждений, идей, верований и мнений. Он привел к широкому распространению столь же опасного разочарования в необходимости для человека, общества, человечества всяких ценностей и идеалов, одновременно усилив жизненную потребность в них. И он же (прежде всего теории относительности Эйнштейна и принципе дополнительности Бора как мировоззренческих установках) подсказал нам "сущностный вектор" культуры грядущей цивилизации.

Человечество никогда не обходилось без идеалов, без ценностей, без "ревизии" (смены) и поиска их. И новая цивилизация не обойдется без неких духовных ценностей и идеалов. Они даже будут все более "размножаться" в каждой эпохе с возникновением вненациональных и экстерриториальных культур, невиданным ростом количества и разнообразия субкультур. Но главным переворотом станет исчезновение из фундамента планетарной культуры, из миро- и жизнеощущения все возрастающего большинства людей и групп веры в возможность и необходимость непререкаемых абсолютных ценностей, всеобязательных в каждое время и для каждого человека, в "безотносительных" Истинах с "безоговорочно превосходными" дорогами к ним.

У любой культуры и субкультуры новой цивилизации будут свои иерархии ценностей и идеалы (дополнительно к общепланетным и - порой - даже вместо их), своя возможность "самоотграничения" и свой уровень культурной самодостаточности. Даже в рамках общепланетной культуры будут существовать - "планетарные" же - сообщества, отличные друг от друга по доминантному типу ценностей и идеалов. Единственное, что с неизбежностью будет признано всепланетно - это законы уважения к жизни и достоинству человека и социальной терпимости к инакомыслию, но и это не будет считаться Абсолютным духовным "категорическим императивом", а лишь необходимым "договорным" условием свободного сосуществования в едином социуме.

Основополагающим же для новой культуры станет не просто "мирное сосуществование" новых духовных ценностей, а постепенное превращение их во всеобщую норму сознания относительности самих Абсолютов, только частичной истинности - а потому объективной взаимодополнительности - всех человеческих ценностей и культур, даже тех, которые представляются нам принципиально несовместимыми. Место борьбы "взаимоглухих" идей займут их - пусть даже в известной мере и конкурирующие - Диалог, Полилог, собеседование и сотрудничество. Стремление к синтезу не отомрет окончательно(это было бы пагубно для культуры и человечества), но отодвинется на задний план по сравнению со стремлением одновременно взглянуть на любую проблему, процесс, явление, самих себя с максимально возможных точек зрения. Это - в излагаемом здесь варианте развития цивилизации - не повлечет ни малейшего подавления полной свободы людей и групп в их субъективном выборе ценностей и идеалов, но приведет - в большей или меньшей степени - к социокультурной и бытожизненной изоляции наиболее агрессивных из этих групп.

Относительность и взаимодополнительность истин и ценностей в новой культуре будет все более совмещаться с их ситуативностью в самом широком смысле. В подавляющем большинстве субкультур и культур возобладает понимание, что их (и все вообще) идеи, ценности, знания могут быть - да и то относительно - адекватными лишь применительно к ограниченному "набору" ситуаций, структур и явлений (в т.ч. воображаемых) и - как следствие - к поливариативности разделяемых ценностей и признаваемых истин. При этом - как правило - внутриличностные, внутригрупповые, внутрикультурные ценности не утрачивают своей нормативности и даже "вертикального" иерархического характера. Но у все возрастающего большинства они превращаются в полисистемы параллельных "локальных" по сферам, уровням, способам применения, хотя и взаимноувязанных идеалов, ценностно-познавательных "горизонтальных" ориентаций. Мировоззрение, так сказать, заменяется - даже внутри одной личности - целокупностью нетождественных мировоззрений и "инструментальных подходов".

Открытая Бахтиным и Библером специфика бытия культуры как духовного диалога настоящего с прошлым и будущим при новой цивилизации окончательно превратится из "идеального фактора" и - большей частью - "мысленной мифологемы" в историческую реальность, в "практикующий" менталитет.

Вследствие все возрастающей множественности и "своенравия" ценностных иерархий и "картин мира" каждой культуры и субкультуры, все больше групп и людей - формируя свое особое отношение к настоящему и "образ" будущего - окажутся вынуждены на собственный "лад и вкус" обращаться каждая во многом к иным источникам духовного опыта мировой культуры как целого, по-своему интерпретировать их и "пересоздавать".

Культура как совокупный духовный опыт всей истории человечества будет все интенсивней и шире использоваться любым сообществом новой цивилизации. В приложении же к ее общепланетарной культуре весь этот совокупный опыт из "потенциальной кладовой" станет всеобщей "пашней" социокультурной деятельности. Прошлое в новой культуре перестанет быть "прошлым" и обернется перманентно живым настоящим, необъемлемым "аргументом" и движущей силой любой современности, а настоящее (как только будет сотворено в качестве факта культуры) станет действующим "геномом" - и "метастазом" - будущего.

Ныне было бы преждевременным и в принципе некорректным гадать о персоно- и социологических "типах" личности наступающей цивилизации. Но - при непредставимом сегодня многообразии социокультурных "человеческих" типов ее - можно уже выдвинуть некоторые предположения о доминантных чертах большинства из них.

Вся история цивилизации - в большей или меньшей степени - обрекала личность на "двоемирие": неизбежное раздвоение на "внешний" и "внутренний" мир, на реальное и желанное, на "мое" и "чужое". Человек всегда жил в какой-то одной социальной и культурной среде и мог - в лучшем случае - лишь сменить одну на другую, всегда подвергался давлению материальных и социальных условий, более или менее не зависящих от него. Он всегда был вынужден выбирать между эгоизмом и альтруистической жертвенностью, конформизмом и нонкомформизмом, которые неизбежно ограничивали свободу его развития и самореализации, порождали - осознанную или подсознательную - экзистенциальную неудовлетворенность жизнью, психологическую потребность в "защите" от общества и от самого себя, в душевной "самоцензуре" и духовных "авторитетах". Он жил с неразрывно двояким чувством обиды и чувством вины, почти непрерывным противоречием между "сознательным" и "бессознательным". Фрейд не выдумал это противоречие, но ошибочно прописал ему родово-человеческий, исторически вечный характер.

И в новой цивилизации сохранится - неизбежный и плодотворный - "зазор" между идеалом и жизненною реальностью. Мечта гуманистов о всестороннем и гармоническом развитии личности, вероятно, так и останется для большинства людей путеводительною мечтой. Но основная масса людей будет формироваться и жить на основе личностных "доминант" и социокультурных "устоев", связанных с этой мечтою.

Если для всей истории нормой была социальная и психологическая "несуверенность" личности, то в новой цивилизации нормой станет ее суверенность: повседневная "внешняя" независимость от добывания благ и "начального" социального статуса, реальная полномочность выбора и перемены социальной, территориальной, культурной Среды и образа жизни; высокая "внутренняя" возможность свободного выбора и "самостоятельного изобретения" персональных ценностей и идеалов, не подлежащая принудительному давлению общества и духовным самоограничениям. Единственным ограничением останется "Не навреди": и то не в сфере помыслов, а в сфере поступков.

Во внутреннем мире личности "запретительная" система моральных "табу" и категоричных этических "должен" постепенно уступит у большинства людей место - или, хотя бы, первенство - эстетическому предпочтению Красоты как неотъемлемой принадлежности освобожденных от зависти и ущербности "истинно человеческих" чувств, тому (в самом широком смысле), что выражается пушкинским "Служенье муз не терпит суеты, Прекрасное должно быть величаво".

Само понятие "личность" при новой цивилизации потребует пересмотра: хотя бы в своем социокультурном значении. Возможность (и - для большинства - привлекательность) совмещения в своем внутреннем мире разнообразных взаимодополняющих ценностей и устремлений, вроде бы несовместимых "точек зрения" и способов восприятия, путей к постижению мира и к воплощению "моих" желаний и идеалов, будет все более "раздвигать" границы нашего "я" и превращать его из "односистемного" целого в полицентрическое и полиморфное - "полиличностное" - образование, внутри которого эти разные "личности" станут нестолько вступать в противоречие и в борьбу (хотя и в борьбу, конечно), сколько в - уже упоминавшийся - Диалог взаимопроникновения, взаимопонимания и - большей частью - гармонизованного взаимодействия. Это и будет - наряду с вышеотмеченными социальными и социокультурными фактами - важнейшею предпосылкою отмены извечной вражды и дискомфорта между "сознательным"и "бессознательным" в личности.

Речь не идет о"всеобщем счастье" и перманентной гармонии между людьми и даже "внутри" самого человека. И при новой цивилизации не исчезнут (и это входит в условия нашего "родового" существования и развития) фанатичные "ниспровергатели" и вечные нонконформисты, вообще "несчастные" от несовершенства мира и просто по складу психики и т.п. Не исчезнут потребность в признании, страдания по всевозможным поводам и причинам, а - в человечестве и человеке "наедине с мирозданием" - усилится и обострится ощущение трансцендентальной трагедийности своего бытия и еще многого "экзистенционального", для чего у нас ныне и названий-то нет... Но и говорилось здесь только о доминантных типах личности и культуры при оптимистическом варианте развития цивилизации.